Манох замолчал. Я же переваривала информацию.

— Я помню тот день, когда ты свалилась к нам на стуле. Это было так забавно, — манох посмеялся. — В тебе все было не так. Сразу было понятно, кто-то из неизвестной или малочисленной расы. Никто не понимал, чего от тебя ждать. А когда ты решила поселиться рядом с умирающим аррафатом, так и вовсе решили не связываться. Мы же ночами мучились, ловя отголоски его разума. Он нас даже во сне терзал, мучил. Все ждали, когда же его арух добьет. А тут ты…

Да, я тоже помнила, что первыми меня встретил богомол и манох, которого я и окрестила в тот момент тараканом.

— А друг ваш где? — решила я выяснить судьбу богомола, здесь я его не видела.

— Хои? — собеседник тяжело вздохнул. — Погиб, наверное. Мы с ним коллеги по работе. Оба ученые генетики. Нас за нашу работу и приговорили к смерти. На потенциально опасные генетические разработки никто никогда лицензии не даст, а нам так интересны были исследования в области скрещивания особей разных генетических типов. Ну, например, как нас с тобой.

Я в душе содрогнулась, рожать тараканчиков — это и в страшном сне не приснится.

— Все было чисто теоретически, — вздохнул манох. — Ведь разрешили же внутриутробное генетическое вмешательство при скрещивании близкородственных рас, так почему же не пойти дальше. Но все наши исследования уничтожили, а нас посчитали преступниками. Решили, что мы разрабатываем способы уничтожения иных рас. Мы так и не смогли убедить судей, что не оружие готовили, а … да чего уж теперь, сами виноваты, знали же, что делаем.

Какое-то время мы молчали, а я то и дело поглядывала на потолок. Там, на арене, вот-вот должны были начаться бои.

— Ты первая подошла к аррафату, — манох, дернув усиками, уставился на меня, — коснулась его, позволила ощутить свой аромат. Ты сделала выбор первой, он после. Так что береги его, без тебя он не выживет. Слишком силен, а значит, уязвим. Примешь его, будешь счастливейшей из женщин.

Улыбнувшись, я решила чуть поднять маноху настроение.

— Знаете, а у нас, людей, нет запретов на генетические исследования. К тому же, существуют существенные пробелы в знаниях. Нам бы такого ученого, как вы. Может, подумаете и к нам в Солнечную систему сбежите. Сначала, конечно, всех внешностью перепугаете, но, думаю, ваши знания оценят по достоинству.

Манох подергал жевательными лопастями и, кажется, усмехнулся.

— Я бы с радостью вас посетил, — кажется, моя идея ему понравилась, — а почему бы и нет. Новая раса, столько возможностей для исследования. — Лапки таракана возбужденно задергались. Кажется, в его голове созревал план дальнейшей судьбы. — А как к вам добраться?

— Скоро мы сами к вам доберемся. Наше правительство решило неизвестно с кем воевать, — пробормотала я и, вспомнив заверения Сферра, добавила: — Так что, по всей видимости, быть нам колониями аррафатов и арухов.

— Ну, тогда совсем проблем не будет, — манох нетерпеливо дергал усиками. — Этим наука не важна, главное, чтобы вреда не было.

Оставив собеседника с его мыслями наедине, я тихонечко вышла. У моей платформы уже стоял харак и поджидал мою персону. Поравнявшись с ним, я вопросительно на него взглянула. Боль в груди усиливалась.

— Плохо? — оглядев меня, спросил он.

Неужели так заметно. Хотелось, конечно, скрыть свое состояние, но, похоже, это мне не удастся.

— Плохо, — созналась я.

— Ахунты переиграли все. Первыми на ринг идут олигы и тасфан с Ша Си, — харак нахмурился и взглянул на верх.

— Угу, — откликнулась я, — а кто такие олигы и тасфан?

На меня смотрели непонимающим взглядом голубых глаз.

— Олигы, — харак осмотрелся и незаметно тыкнул в богомолов пальцем, — это они. А тасфан — это…

— Это я, — послышалось за моей спиной.

Обернувшись, я обнаружила вчерашнего «льва».

— Ты столько времени среди нас провела и не знаешь кто, какой расы? — удивление ад Коинфара было неподдельным.

А я что? Я другим была занята, и вообще мне Сферр запрещал лишний раз нос из нашей комнатушки высовывать. Да и не интересовалась я как-то расами. Но все равно было немного стыдно за свое невежество. Я неопределенно пожала плечами. Ну не говорить же, что я им всем свои названия придумала.

— Если все пойдет, как надо, то к тому времени, как устроят бой Сферра, все нужные кристаллы окажутся уже у нас, — решил подбодрить меня харак.

Над нашими головами прозвучал еще один сигнал. Противный до скрежета в зубах. На табло, которое хорошо было видно через стеклянный потолок, высветили два изображения богомолов, напротив них тут же появились картинки с их соперниками. К нам в камеру с противным жужжанием влетели две странного вида сферы, от которых все шарахались, как от огня.

— Это что? — шепнула я ад Коинфару.

— Это гарантия того, что игроки выйдут на ринг. В случае неповиновения, эти штуки вколют такую порцию яда, что любой взвоет и будет рад, каким угодно боям и испытаниям, — процедил зло харак.

Тем временем летающие сферы подлетели к высвеченным на табло игрокам и буквально загнали их на платформы. Вспыхнули решетки.

Бои начались…

Я со странным содроганием смотрела, как четверо бойцов выбивают друг из друга дух. Несмотря на договоренность не убивать друг друга, бились там всерьез и по полной.

Внутри нарастала истерика.

Гонг оповестил о конце поединка. Платформы прибыли с травмированными, но живыми инопланетянами. В руках каждого я увидела по одному кристаллу. У них получилось!

Сверкнуло табло, и я увидела свое изображение. В напарниках действительно высветился харак, а в противниках манох и ненавистный крахх. Ну, вот этого удавить будет одно удовольствие. И сделать это нужно быстро. Табло внезапно моргнуло и к моему разочарованию фото крахха пропало, на его месте высветили изображение незнакомого мне инопланетянина, похожего на ящерку с меня ростом. Что за раса такая, я так и не узнала, но этот товарищ точно был с нами за одно, и именно он должен был помочь добыть кристаллы, если бы богомолы по каким-то причинам не справились.

Вообще вместо положенных двадцати игроков, я насчитала всего шестнадцати. С Сферром и Аргатом будет восемнадцать. Где еще двое игроков, положенных, вроде как, по правилам игры, непонятно. Да и вообще, если сопоставить все, что рассказывалось об этих игрищах и все мною увиденное воочию, то складывалось впечатление, что все у ахунтов идет наперекосяк.

В камеру влетели сферы, и я шустренько запрыгнула на платформу. Дальше, как в страшном сне. Оказавшись наверху на арене, я изрядно испугалась и растерялась. Со всех сторон, насколько хватало взгляда, высились трибуны. Ахунты орали и жужжали. Прозвучал гонг. Помню, как кто-то нападал, я отбивалась. Потом получила мощный удар по шее и все — туман. Нет, ну на ногах-то я стояла. Даже, вроде как, атаковала маноха. Но в голове не крутилась ни одна ясная мысль. Шатаясь, я все ждала этот ненавистный гонг. В сторону камеры со Сферром, подвешенную напротив табло, старалась не смотреть. В душе клокотала ярость и боль, а еще дикая тоска.