В 1760 году поэт Томас Браун написал «Сатиру на знахаря» — человека, который в результате аборта «убил» ребенка его друга. В стихотворении немало горьких слов высказано в адрес «кладбищенского вора», который «нерожденных младенцев убивал в утробе». Браун проклинает знахаря, желает ему, чтобы тот вечно слышал «крики младенцев» и их умирающих матерей, стал «шутом повитух» и «шлюх безносых» и чтобы его преследовали «самые страшные ужасы ночи». В своем стихотворении Браун описывает инструменты знахаря. Он не упоминает «железную кочергу», но пишет о «гибельных зельях», «колющих клиньях», «острых стрелах» и «убийственной игле». Любой тонкий, заостренный инструмент, даже заостренное перо, вполне мог проникнуть сквозь шейку матки и «сорвать цветок». Такую процедуру можно было провести самостоятельно или с помощью сочувствующих друзей или родственников. Сколько женщин было безнадежно искалечено и заражено в результате этой практики, нам неизвестно. Многие умерли, но еще больше было тех, кто готов был рискнуть.

Описание Энн Ломан (она же мадам Рестелл), «женщины, делавшей аборты», в газете National Police Gazette, 1847

Если этот метод не срабатывал, а бедная девушка не могла заплатить за аборт, у нее оставалось три варианта: родить и воспитать ребенка, бросить его или убить и спрятать тело. В «Lexicon Balatronicum: Словаре щегольского жаргона, университетского остроумия и красноречия карманников» (1785) есть очень тяжелая статья: «Задушить пискуна: убить ублюдка или выбросить его в нужник». За сто лет до этого та же фраза содержалась в «Новом словаре старых и новых слов бродяг» (1698) и в различных словарях жаргона XIX века. У детоубийц был свой жаргон, что показывает распространенность такого явления. В 1702 году Кристиану Расселл из прихода церкви Святого Петра в Ковент-Гарден признали виновной в убийстве своего незаконнорожденного ребенка: она «бросила его в уборную». В 1703 году Мэри Тюдор оказалась под судом за убийство своей «незаконнорожденной девочки: 18 января она бросила ее в уборную, где та задохнулась и умерла». В 1708 году Энн Гарднер была признана виновной в убийстве своей «незаконнорожденной девочки… через бросание ее в уборную, где та задохнулась от грязи». В 1711 году Анну Уилер осудили за то, что она задушила своего «незаконнорожденного мальчика» «в доме облегчения». Элизабет Артур «утопила» своего ребенка в «уборной» в 1717 году. В 1739 году Элизабет Харрард признали виновной в утоплении своего ребенка — она стала одной из четырех женщин, которых в том году повесили за убийство своих незаконнорожденных детей. Список можно продолжать бесконечно. В одних лишь документах Олд Бейли за период с 1700 по 1800 год мы находим не меньше 134 дел о детоубийстве, и чаще всего это было убийство незаконнорожденных детей. А ведь это только один суд в одном регионе, и это дела тех, кто попался на преступлении. Реальных масштабов детоубийства мы никогда не узнаем. Под судом чаще всего оказывались бедные, незамужние и одинокие женщины — те, что совершили преступление от отчаяния.

Женщину, которая занималась сексом или беременела вне брака, считали «погибшей» или «падшей». Совершенно ясно, какие последствия имел секс до свадьбы. Если женщина была достаточно богата, она могла избежать скандала, скрывшись на время беременности, а потом передав ребенка родственникам или кому-то на содержание. Но тем, кто не мог заплатить за прикрытие, приходилось несладко. Социальное клеймо было настолько ужасным, что будущую мать изгоняли из семьи, из дома и с работы. Она оказывалась во враждебном мире. В скабрезных романах XVIII века (например, в романе «Фанни Хилл») любили писать о девственницах, которых соблазнили и бросили, и им пришлось стать проститутками, чтобы выжить. К сожалению, для «погибшей» или «падшей» девушки вариантов было немного. Проститутки были знакомы с методами контрацепции и способами вызвать выкидыш, и все же «бордельных младенцев» было немало. В 1993 году в квартале Файв-Пойнтс в Нью-Йорке снесли жилой дом XIX века. При расчистке площадки были обнаружены скелеты двух младенцев, скорее всего — близнецов. Скелеты были найдены на самом нижнем уровне туалетов. Судя по документам того времени, по этому адресу, Оранж-стрит, 12, раньше находился бордель. Хотя останки младенцев обнаруживали в старинных туалетах и раньше, это было очень значимое открытие, поскольку только оно связывает детоубийство с проституцией[34].

Чтобы избежать приговора, матери нужно было «доказать», что ребенок родился мертвым. В 1624 году парламент принял закон, по которому смертная казнь грозила незамужней матери, которая попыталась скрыть смерть незаконнорожденного ребенка. Считалось, что, если ребенок умер, его убила мать. Чтобы доказать, что роды не были тайными, мать должна была привести хотя бы одного свидетеля, который мог подтвердить, что ребенок родился мертвым. Обвинению, в свою очередь, предстояло доказать, что беременность и роды умышленно скрывались. Энн Гарднер, о которой мы уже говорили, сочли виновной в убийстве, поскольку она ничего не запасла для ребенка и никому не сказала о своей беременности:

Этого было достаточно, чтобы приговорить Энн к смерти. Ее казнили 15 января 1708 года.

Филантроп Томас Корем в 1739 году открыл больницу для лондонских найденышей. Главной его целью было дать убежище детям «несчастных женщин, ставших жертвой соблазнителей и ложных обещаний развратных мужчин», а потом брошенных в «непоправимом несчастье». Поначалу больница была рассчитана на двадцать младенцев, но со временем она значительно расширилась. Принимались младенцы не старше двух месяцев, их судьбу решал жребий. Чтобы мать могла забрать своего ребенка, ей предлагали оставить младенцу нечто, по чему она могла бы узнать его позже. Тысячи ленточек, погремушек, сломанных монет, кулонов, пуговиц, клочков бумаги и ракушек до сих пор хранятся в музее больницы. Из 16 282 младенцев, оставленных в больнице в период с 1741 по 1760 год, забрали только 152.

Крючок для извлечения абортированного плода

В 1967 году, когда в Великобритании был отменен закон об абортах, акушерку Дженнифер Ворт попросили высказаться о моральной стороне дела. Эта женщина четырнадцать лет была свидетелем незаконных абортов. На поставленный вопрос она ответила так: «Это не моральная, а медицинская проблема. Очень немногие женщины хотят аборта. И это должно делаться правильно». Сегодня большинству из нас грозит оказаться в таком же положении, в каком триста лет назад оказалась Энн Гарднер: несчастная, нищая, больная, одинокая, проклятая, беременная, без всяких прав, медицинской помощи, страховки и денег для содержания ребенка.