Некоторое время я бездумно бродила по замку. Потом устала и села на ступеньки. В какой-то момент отпечатала руну и создала портал, после чего перенеслась в хижину Тива. Толком не понимала, почему явилась к нему. Наверное, хотела просто отвлечься и спросить, не являлись ли изгнанному оборотню новые видения.

На этот раз Тив не ожидал моего появления. Он сидел на полу и чистил вялую, наполовину сгнившую картошку и после вспышки портала, подскочил на месте, но спрятаться под покрывалом не успел, поэтому я смогла рассмотреть оборотня. Он очень сильно худой и у Тива явно правая нога намного короче, чем левая. Вся кожа была покрыта сильными, глубокими рубцами, похожими на язвы и черты лица перекошены.

— Не закрывайся от меня, — сказала Тиву, увидев, что он быстро поковылял к покрывалу. — Я не считаю твою внешность уродством.

Несмотря на мои слова, оборотень все равно накинул на себя потрепанную жизнью ткань. Ненадолго в хижине воцарилась тишина и лишь спустя несколько секунд Тив прервал ее.

— У вас душа не на месте.

— Возможно, — я не стала спорить.

— Я чувствую, какую-то натянутость. Между вами и вашей парой, — Тиль сделал несколько шагов вперед. — Госпожа Амбер, ее не должно быть. Этим вы только уничтожаете себя и Тысячелетнего. Это раздирающе больно для вас обоих. Сейчас вы даже представить не можете насколько сильно.

— О чем ты?

— Я не могу это нормально объяснить, но могу попытаться показать, — Тив, сильно качнувшись переступив с ноги на ногу. — Конечно, если вы мне доверитесь.

— Что ты мне хочешь показать?

— Немного мыслей и ощущений Тысячелетнего.

— Ты можешь их видеть? — я удивилась.

— Я — нет. Только вы их можете увидеть, поскольку вы его пара. Мне подвластные лишь редкие обрывки внешней картины, но мне кажется, что вам нужно ощутить то, что я могу дать вам увидеть.

Я толком не понимала, что хотел сделать Тив и сомневалась в том, нужно ли это, но все же кивнула.

— Простите. Мне придется прикоснуться к вам, — Тив подошел ближе и вынул из-под покрывала руку, покрытую рубцами.

— Прикаса… — я не договорила. Тив положил ладонь на мое лицо и перед глазами мгновенно потемнело. В полной мгле меня будто бы отбросило далеко назад и с оглушающим грохотом ударило о бурю безумия. Жестокой и кровожадной. Буквально сводящей с ума и раздирающей на части. Но это не мое. Это Ранда. И сейчас я так ощутимо чувствовала его боль, которая развеяла темноту и на ее месте возникло уже хорошо знакомое озеро, находящееся на территории Дюран.

Мы с Ароном лежали на траве и это была та ночь, в которой оборотня не стало.

На бескрайнем небе виднелось множество завораживающие красивых звезд, но мы смотрели только друг на друга и сейчас я ощущала то, что чувствовал Арон. Пропитывалась его эмоциями. В них сгорала.

Чудовище и монстр. То, чему лучше умереть, или вовсе никогда не существовать. Это, раз за разом, ему настойчиво твердили с самого детства. С младенчества желая убить. Превратили в существо с поломанным сознанием. В этой жизни он искалечен. В обоих обличиях очень устал и чувствовал пустоту. Ярость и раздражение. Каждый год, месяц и день.

Сейчас, около озера, Арон смотрел на рыжеволосую девушку, которая сидела рядом с ним и рыдала. Он умирал, а она хотела, чтобы жил и так непривычно ощущать, что за него по-настоящему переживали.

Несмотря на то, что своего тела уже не чувствовал, он из последних сил прижимал девушку к себе. Так отчаянно, практически со звериной жаждой желал напоследок ощутить тепло ее тела, но уже не мог и от этого будто бы острыми клыками раздирало изнутри, делая последние минуты жизни по-настоящему до невозможности душевно болезненными. И душевная боль была куда сильнее физической. Она растерзывала сознание, подобно ножам, но Арон этого не показывал, ведь привык все держать в себе и сейчас не желал, чтобы девушка плакала. Хотел, чтобы она улыбнулась. Для него. В последний раз.

Сейчас почему-то вспоминал о том, как находясь в темнице, узнал, что Брант захотел человеческую девушку и от его поведения исходила нездоровая привязанность. Как, черт возьми, можно пожелать ту, чья раса хотела его смерти? Как может появиться привязанность к той, которая в страхе если не словестно, то точно мысленно пожелает ему смерти просто потому, что он являлся Тысячелетним?

У Бранта никогда не было особого интереса к девушкам. Пар спускал в драках, а, если находилась довольно смелая студентка, которая поведясь на его внешность, влюблялась в Бранта, а не убегала, как все остальные, раз в месяц перед полнолунием, когда зверь в нем особенно сильно хотел секса, оборотень забирал ее на несколько ночей в одну из пустующих спален и там трахал. Только, ни одна долго не выдерживала. Ковыляя и, толком не сумев свести ноги, убегала, уже на следующий день, избегая Бранта словно огня. А ему было плевать. Все равно, он даже их лиц не запоминал. Имен тем более.

А сейчас даже полнолуния не было, а Брант хотел эту человеческую девушку настолько сильно, что зубы сводило и зверь в нем исходил безумием. Желанием не просто отыметь девушку, а покрыть ее спермой — собой. Оставить свой запах на первокурснице, чтобы все понимали — она его. Еще и имя запомнил. Одри Бун. И ему хотелось забрать ее не на несколько ночей. Желал не выпускать ее из кровати, пока голод хоть немного не будет утолен, а потом подлавливать ее в коридорах Дюран, во время перемен и запираться с ней в комнатах отдыха или в пустых аудиториях. Трахать. Снимать всю одежду и с ненасытной жаждой целовать тело.

При этом, Брант, так же, как и Арон, никогда и ни одну девушку не поцеловал, а сейчас этого невыносимо сильно хотелось. Арон это ощущал. Одержимость и привязанность возникшую с первых встреч. Она переходила на него во время смены сознания и Арон возненавидел первокурсницу, которая так сильно и странно влияла на его звериную сторону.

А потом Арон вышел из темницы и с очередным дуновением ветра, ощутил запах, который находясь в темнице, из-за спертого воздуха не улавливал. Он еле ощутимый. Практически незаметный, но пробирающийся в само сознание. Вмиг взрывающий его и пробуждающий то, чего оборотень ранее никогда не чувствовал.

Это точно запах девушки. Аромат яблок, неприкосновенности и чистоты. Возбуждающий и накаляющий все ощущения до предела. Арон вдыхал его и по-звериному скалится.

«Моя» — взревело его сознание.

Эту девушку нужно было отыскать. Сейчас. Срочно. Иначе он сойдет с ума и переполнится кровожадным безумием. Ведь в первое же мгновение возникло ощущение, что он ее очень долго искал, но найти не мог. Только оборотень не мог понять, откуда это взялось.

Аромат заполнял весь воздух, казалось, полностью пропитывая академию, при этом все еще являлся таким слабым, что невозможно понять, откуда он исходил.

Но Арон все же понял. В толпе нашел эту девушку. Человека. И позже понял, что именно о ней говорил Брант.

Он еще сильнее возненавидел эту первокурсницу, ведь теперь сам ее невыносимо сильно желал, но даже несмотря на то, что уже был готов переступить через свои принципы, мысленно делая с этой вечно краснеющей девственницей такое, что, если бы она могла прочитать его мысли, тут же убежала, к ней он прикоснуться не мог. Брант первый ее заметил. Впервые они хотели одну и ту же девушку.