Ремиксы были сделаны на студии Bad Animals в Сиэтле, которой владели Энн и Нэнси Уилсон из Heart. Литт вспоминает, что когда Курт, Крист и Дейв впервые с ним встретились, «они все трое считали, что сведение было слишком поспешным, и им очень не понравилось, что Альбини отказался что-либо переделывать». Послушав песни, Литт сразу понял, что «это просто динамит. Отличные записи».

Хотя Литт слышал истории о наркотиках, тогда Курт показался ему нормальным. Он уж точно был сосредоточен. «Курт так хорошо ориентировался в студии. Он был перфекционистом и точно знал, чего хотел. У него не было проблем с принятием решений». Курт дал Литту несколько часов на работу по пересведению All Apologies, и, когда Курт вернулся в студию, ему очень понравилось услышанное, и он даже предложил записать бэк-вокал в куплете. «Он спел один дубль, бум-бум-бум, и готово», – вспоминает Литт, изумляясь даже четверть века спустя.

Курт был в эйфории, когда потом позвонил мне. Он не только был доволен новым сведением – ему еще пришелся по душе сам процесс. «Скотт такой классный парень! Неудивительно, что REM нравится с ним работать!» На следующий день Литт пересвел Heart-Shaped Box, и Курт получил свои два сингла.

Пиар-маневры с целью сохранить уважение панк-сообщества и при этом выпустить альбом, который полностью соответствовал бы желаниям Курта, сильно усложнились после того, как Джефф Джайлз написал, воспользовавшись версией Альбини, статью об альбоме в Newsweek, куда более известном на национальном уровне изданий, чем Chicago Tribune. Обычно невозмутимый Эдди Розенблатт был разъярен предположением, что его компания отказывает в поддержке одной из своих групп. Момент вышел еще чувствительнее, потому что Герш как раз решил покинуть Geffen и стать президентом Capitol Records, так что Розенблатт хотел дать четко понять всему музыкальному бизнесу, что лейбл по-прежнему безоговорочно поддерживает творческие стремления Nirvana.

Курт оскорбился: как вообще кто-то мог подумать, что он станет работать над вещами, которые не сможет полностью контролировать? Это песни Nirvana, а не Альбини. Что не менее важно, он не хотел воевать со своим лейблом как раз перед выпуском альбома. Группа выкупила рекламную страницу в Billboard, где еще раз повторила, что новый альбом контролирует она и только она. Кроме того, по настоянию Курта мы с Джанет помогли ему составить письмо в Newsweek, которое вышло в номере за 17 мая.

Несмотря на это, некоторые журналисты – ценители панк-культуры со всего мира – повторили выдуманную Альбини историю, что лейбл и менеджмент якобы не дали группе исполнить свои истинные замыслы. Миф оказался живучим, и некоторые рок-критики повторяли его, даже когда альбом переиздали двадцать лет спустя.

В интервью, которое Курт дал журналу Q, он решил, что раз уж ситуация стала публичной, стоит рискнуть и высказать о панк-рекордисте все, что он думает. «На самом деле Стив Альбини – большой параноик, а я еще никогда не работал с таким количеством людей, которых уважаю. У меня было много сотрудников, которые делают свою работу, и на этом этапе я не могу забывать, что это моя работа. Именно так я зарабатываю себе на жизнь. Все работники DGC поддерживают нас и всегда с нами искренни. Мы можем опровергнуть миф о том, что они не хотят выпускать альбом, опубликовав копии наших контрактов с DGC, потому что, согласно им, у нас стопроцентная творческая свобода и контроль».

Вспоминая то напряженное время, Литт до сих пор впечатляется, на каком же высоком уровне функционировал Курт, несмотря на то сколько давления ему пришлось вынести.

– По-моему, в рок-н-ролле никогда не было ничего, подобного Nirvana, за исключением, может быть, The Beatles. REM были классной, успешной группой, они мне очень нравятся, но та суматоха, которая началась, когда Nirvana появилась на сцене и потом, во время ожидания их следующего альбома, а еще вокруг Курта и Кортни, лихорадочность фанатов – это совершенно другой уровень. Как с таким жить? В The Beatles ребят хотя бы было четверо.

Был период, сразу после записи, когда Курт хотел назвать альбом I Hate Myself and I Want to Die. Я был не единственным, кто надеялся, что Курт передумает. Крист сказал Курту, что подобное название будет использовано против группы, если хоть один поклонник Nirvana покончит с собой. В 1990 году на британскую группу Judas Priest подали в суд родители мальчика, который застрелился. В иске говорилось, что он так поступил из-за «подсознательных посланий» в их музыке. Курт переименовал альбом в In Utero, по строчке из стихотворения, которое Кортни написала во время беременности.

После утверждения названия альбома Курт занялся дизайном обложки. В целом его больше вдохновляло абстрактное или импрессионистское искусство, но он хотел, чтобы эта обложка отражала его интерес к рождению и смерти. Фишер сделал дизайн передней стороны, основываясь на идеях Курта, который настоял, чтобы у фигуры – прозрачного анатомического манекена – были крылья. На задней обложке разместили коллаж из картин Курта, включая несколько изображений зародышей. Особенно внимательно Курт проследил за тем, чтобы на вкладыше с фотографиями был его снимок в футболке Flipper.

Когда вышел Nevermind, мы опасались, что не всем понравится, что на обложке виден пенис младенца, но, несмотря на несколько жалоб покупателей, ни одна торговая сеть не отказалась продавать его. Однако оформление In Utero немедленно вызвало сопротивление Walmart, гигантской сети розничных магазинов, которые в то время были крупнейшими точками реализации популярных альбомов. Они сообщили отделу продаж Geffen, что с такой обложкой альбом продавать не будут, и спросили меня, не предложит ли группа какую-нибудь альтернативу.

Мне позиция Walmart казалась абсурдной. На обложке не было ничего жестокого, эротического или богохульного. В любом учебнике медицины есть похожие изображения частей тела. Nirvana хвалили критики по всему миру, она выиграла крупнейшие музыкальные награды. Я предполагал, что сопротивление имеет политические корни и связано с движением против абортов, для которого зародыши являются предметом поклонения.