Розенберг просил Бормана иметь в виду, что «следующие контролируемые мною банки также не являются частными фирмами: д) центральный эмиссионный банк Украины; е) эмиссионный банк Остланда; ж) центральный экономический банк Украины; з) союз экономических банков на Украине; и) общественный банк Остланда и Белоруссии». К этому времени ни Украина, ни Прибалтика, ни Белоруссия, ни области РСФСР, уже не являлись подвластными «обществам» и «банкам», которые контролировались Розенбергом. Правда, Розенберг указывал, что личный состав Центральной организации (ЦО) к октябрю 1944 г. был уменьшен с 7 тысяч до 681 человек. Какие продукты и где заготовляли эти труженики контор Розенберга после изгнания оккупантов с советской земли, не было ясно. Вплоть до последних дней рейха он продолжал держаться за призрачную власть рейхсминистра.

16 марта 1945 г. Геббельс записал в дневнике: «Рейхсминистр Розенберг все еще отказывается распустить свое министерство. Он называет его теперь не министерством по делам оккупированных восточных областей, ибо это звучало бы слишком смешно, а только восточным министерством. Он хочет сосредоточить в этом министерстве всю нашу восточную политику. С таким же успехом я мог бы создать западное или южное министерство. Это явная глупость. Но Розенберг отстаивает свой престиж и не признает моих аргументов о том, что давно уже является ненужным. Таким образом, решение по этому вопросу должен принять фюрер».

Однако ни Геббельс, ни Розенберг не осознали, что банкротство потерпело не только рейхсминистерство без территорий, но и расистская теория, апологетом которой выступал главный «философ рейха». Нацистским вождям так и не пришло в голову, что «нордическая, арийская» армия была разбита не дикими «детьми степей». Они не желали понять, что «нордические, арийские» ученые, техники и рабочие не смогли создать подобие танка Т-34, сконструированного и выпущенного советскими учеными, техниками и рабочими. «Нордические арийцы» не смогли повторить достижения «астенической и сломленной русской души» или носителей «монгольской крови», сумевших произвести бронированный штурмовик Ил-2. «Арийцы» не сумели создать реактивные минометные установки БМ-13, названные впоследствии «катюшами». Они оказались не в состоянии выполнить приказ Гитлера и воссоздать подобие тульского авиапулемета ШКАС 7,62-мм. Немецкие «арийские» генералы, офицеры и солдаты оказались разбиты теми, кого Розенберг презрительно считал «дикой степной ордой».

Хотя в течение какого-то времени теории Розенберга, отражая широко распространенные националистические представления немецких обывателей, могли способствовать их сплочению в агрессивном походе против других народов мира, они же привели к тому, что народы СССР и значительная часть человечества поднялись на решительную борьбу против гитлеровской Германии, вооруженной расистскими установками. Падение Розенберга незадолго до капитуляции Германии свидетельствовало о крахе провозглашенного им расистского «мифа XX века».

Утрата гитлеровской Германией ее завоеваний стало следствием не только поражений на полях сражений ее войск, отставания в области вооружений и банкротства ее расистской идеологии, на основе которой были предприняты попытки поработить народы мира. Поражение потерпела и гитлеровская внешняя политика, которая прокладывала путь агрессии. В конце войны Третий рейх оказался в почти абсолютной международной изоляции. Невольным признанием крушения гитлеровской дипломатии стала отставка Иоахима фон Риббентропа с поста рейхсминистра иностранных дел и замена его Артуром Зейсс-Инквартом в последние дни существования рейха.

Выходец из дворянской семьи (отец был премьер-лейтенантом артиллерийского полка; мать была дочерью саксонского помещика), Иоахим фон Риббентроп в своих предсмертных воспоминаниях, написанных в нюренбергской тюрьме, с гордостью писал о древности своего рода, заметив, что один из его представителей «подписал Вестфальский мир» 1648 года.

Родившись 30 апреля 1893 г. в небольшом городке Везеле на Рейне, Риббентроп получил разностороннее образование. В детстве он обучался игре на скрипке и даже «подумывал о том, чтобы стать виолончелистом». Риббентроп свободно владел английским и французским, практикуясь в этих языках еще в юные годы во время продолжительных периодов пребывания во Франции, Швейцарии, Англии, США, Канаде. Однако в высших учебных заведениях Риббентроп никогда не обучался и в возрасте 17 лет поступил клерком в банк в Монреале, где и проработал полтора года. Затем он работал в фирме по строительству мостов и железнодорожных сооружений в Квебеке.

Проведя несколько месяцев в больнице из-за туберкулеза почки, которая была удалена, Риббентроп вернулся в Германию. Но вскоре он снова выехал в Северную Америку, где некоторое время жил в США, работая газетным репортером. Затем Риббентроп опять переехал в Канаду, где занялся самостоятельным бизнесом, о природе которого он не стал рассказывать в мемуарах, но не исключено, что он был связан с торговлей вином.

Однако после начала Первой мировой войны, оставив все свое имущество и тяжелобольного брата в Канаде, Риббентроп выехал в Германию, чтобы пойти на фронт. Находившиеся на борту судна, на котором ехал Риббентроп, были интернированы в Англии. Однако с помощью обмана и подкупа Риббентроп сумел выбраться в Германию. В годы Первой мировой войны Риббентроп служил на Восточном, а затем на Западном фронте, был несколько раз ранен и награжден «Железным крестом» I степени. Возвращаясь в Германию из Турции, Риббентроп попал в Россию и каким-то образом оказался вовлеченным в «уличные бои в Одессе», о которых потом вскользь упоминал в мемуарах.

После женитьбы в 1920 г. на Анелизе Хенкель, дочери состоятельного предпринимателя, Риббентроп основал свою импортно-экспортную фирму, которая, по его словам, «стала одной из крупнейших в своей области». Риббентроп умалчивал в своих воспоминаниях, что этой «областью» была виноторговля, хотя многие впоследствии говорили об этом.

Разразившийся в конце 1929 г. мировой экономический кризис ударил по экспортно-импортной фирме. Риббентроп воспринимал происходившие события как свидетельства надвигающейся катастрофы существовавшей общественной системы, в которой он до тех пор процветал. Риббентроп писал: «Зимой 1930/31 гг. стало ясно, что Германия окажется во власти коммунизма. Было очевидно, что ни буржуазные партии, ни обе церкви не в состоянии надолго воспрепятствовать этому. Единственным шансом остановить коммунистов был, по моему убеждению, национал-социализм. Я был тогда близок к Немецкой народной партии и с ужасом наблюдал упадок буржуазных партий… Когда я в 1931/32 гг. увидел, что Германия приближается к пропасти, то приложил все свои усилия, дабы помочь образованию национальной коалиции буржуазных партий и национал-социалистов».

Летом 1932 г. Риббентроп был посредником в переговорах между рейхсканцлером Папеном и Гитлером о создании коалиционного правительства. Однако Гитлер требовал себе пост рейхсканцлера, на что Папен не соглашался. В январе 1933 г. к Риббентропу обратился Гиммлер с просьбой вновь стать посредником в переговорах между Папеном и Гитлером. Многодневные переговоры, которые увенчались приходом Гитлера к власти, происходили при участии Риббентропа и порой в его доме в берлинском пригороде Далеме. В их ходе Риббентроп постоянно встречался также с Герингом, Фриком и другими видными нацистами.