Многие командующие армиями и командиры дивизий осуществили подъем войск по боевой тревоге с выходом подразделений в намеченные для них районы обороны, что дало возможность командирам всех степеней установить срок готовности первых эшелонов прикрытия по боевой тревоге в пределах 2–3 часов.[293]

До 20 июня такие детально проработанные планы из приграничных округов поступили в наркомат обороны, где они были рассмотрены и утверждены. Наиболее подготовленные и хорошо отработанные оперативные планы обороны госграницы в своих полосах ответственности представили командующие Прибалтийским Особым военным округом генерал-полковник Ф.И. Кузнецов, Киевского Особого военного округа генерал-полковник М.П. Кирпонос и Одесского военного округа — генерал-полковник Я.Т. Черевиченко. Их отличает высокая достоверность работы командующих непосредственно на местности со всеми командирами, что явилось залогом их успешных действий в момент нападения немецко-фашистских войск на Советский Союз.[294]

А вот «Записка по плану действий войск прикрытия на территории Западного особого военного округа», составленная штабом и подписанная ее командующим генералом армии Д.Г. Павловым, а также членом Военного совета корпусным комиссаром А Фоминым и начальником штаба округа генерал-майором В. Климовских, поражает своей беспредметностью и полным отсутствием конкретных мер по организации отражения возможного нападения войск врага, которые уже сосредотачивались у наших границ. Командующий и начальник штаба просто отписались такими ничего не значащими фразами, как например, что «в основу обороны войск положена упорная оборона укрепленных районов и созданных по линии госграницы полевых укреплений с использованием всех сил и возможностей, начиная с мирного времени, для дальнейшего развития», и «в случае прорыва фронта обороны крупными мотомехчастями противника борьба с ними и их уничтожение будут осуществляться непосредственно командованием округа, для чего часть противотанковых артиллерийских бригад, авиации и механизированных корпусов остается в распоряжении округа»[295]. Читая этот документ, не трудно сделать вывод, что его подготовили в штабе округа без привлечения тех командующих и командиров, кто, составляя его, должен был его и выполнять. Трагические события первого дня войны показали, что командующие приграничных армий, командиры корпусов и дивизий Западного фронта в составлении этого важнейшего документа не участвовали и содержание его не знали.

Одновременно с разработкой этих оперативных планов наркомат обороны, руководствуясь указаниями правительства, постепенно наращивал приготовления вооруженных сил страны к отражению агрессии.

Известно, что все части и соединения Красной Армии, находившиеся в приграничных округах, и корабли военно-морских сил имели строгие предписания из центра не поддаваться на провокации и не ввязываться в конфликты, способные привести к войне. Так поступает каждое правительство, заботящее о предотвращении войны, когда обстановка на государственной границе становится напряженной и взрывоопасной. Но в то же время никто и никогда не отменял требования уставов о том, что все войска должны находиться в постоянной готовности к защите отечества. Теперь уже не секрет, что для тех наших командующих и командиров, кто внимательно отслеживал развитие международной обстановки и положение дел на государственной границе в пределах отведенной им зоны ответственности, начало войны не стало неожиданным.

В полной готовности встретили врага 41-я стрелковая дивизия генерал-майора Н. Еремина (Юго-Западный фронт), 64-я стрелковая дивизия генерал-майора С. Иовлева (Западный фронт), 26-я стрелковая дивизия генерал-майора П. Кузнецова (Северо-Западный фронт), все пограничные заставы и войска НКВД и моряки Северного, Балтийского и Черноморского флотов.[296]

Военачальники послевоенной поры, в угоду Н. Хрущеву, оправдывая свои ошибки в подготовке армии к войне, всю вину за неудачный исход первоначальных сражений при нападении фашистской Германии на нашу страну взвалили на Сталина, сняв с себя всякую ответственность за дела, за которые они лично отвечали. При этом все они не перестают упоминать заявление ТАСС от 14 июня, повергшее, как они повествуют, «их в уныние» из-за попыток «Советского правительства примириться с фашистской Германией». В действительности же это заявление и тогда, и сейчас рассматривалось как последняя попытка Советского правительства прозондировать готовность фашистской Германии к нападению на Советский Союз: оно искало последние способы его предотвратить. При этом стоит заметить, что ни один министр правительства того времени, будь то тяжелого или среднего машиностроения, оборонной промышленности или других ведомств, никогда ни на кого не жаловался и ни на кого не сваливал промахи в своей отрасли, потому что все они оказались подготовлены к войне, и они справились с поставленными перед ними задачами, хотя тяжесть их ответственности была нисколько не меньше, чем у военных.

Командующие приграничных округов накануне войны имели неограниченные права и возможности по приведению войск в высшую степень боевой готовности и могли своими распоряжениями прекратить сборы специалистов всех видов и родов войск и возвратить их в соединения и части, вернуть офицеров из отпусков, вывезти боеприпасы и горючее в районы обороны, рассредоточить авиацию и усилить противовоздушную оборону гражданских и военных объектов, как это им предписывалось исполнить еще в середине мая. В большинстве приграничных округов эти требования были выполнены и только в Западном и Киевском Особых военных округах, там, где находились главные силы Красной Армии для отражения вторжения немцев, наблюдалось излишнее спокойствие и просматривалось бесконечное число отступлений от выполнения тех приказов и распоряжений, что шли из наркомата обороны и Генштаба. Это и привело к первым поражениям в приграничных сражениях начавшейся войны.

Накануне войны у высшего военного руководства существовало убеждение, что обе стороны начнут боевые действия лишь частью сил и что для завершения развертывания главных сил Красной Армии, равно как и главных сил противника, потребуется не менее двух недель. В Наркомате обороны считали, что в течение этого времени армии прикрытия, располагавшие достаточным количеством сил и средств, смогут успешно справиться с возложенными на них задачами — выдержать силу первоначального удара германской армии, а с вводом в сражения механизированных корпусов — вытеснить их со своей территории. В Генеральном штабе не допускали возможности, что для нападения на Советский Союз Гитлер в невероятно короткие сроки сконцентрирует у наших границ огромные силы — 153 немецкие дивизии и 37 дивизий стран-сателлитов, общей численностью 5 млн. 500 тыс. человек, имевших на вооружении 47 200 орудий и минометов, около 4300 танков и штурмовых орудий и 4 980 боевых самолетов.[297]