— Привет, Антон. — машинально оглядываюсь, даже зная, что в комнате никого нет, Ахмед не может меня услышать, а родители на кухне. Меня все равно преследует чувство, что Аль-Мактум следит за мной. Я говорю, а он слушает. — Нужно все сделать сегодня. В десять вечера.

— Хорошо, Ви. — Антон хрипит. Неестественно. Меня это настораживает. Неужели он заболел? Сжимаю трубку телефона сильнее от стука в дверь. Аль-Мактум пришел. У меня не остается времени спросить у Антона, что с его голосом, просто кладу трубку.

От волнения меня скручивает.

— Ахмед! — Мама восклицает так радостно, что у меня зубы сводит. После его героического поступка по ее спасению, она в нем души не чает. Только боится сильно, что у нас с ним не сложится. Ха. Как в воду глядит. Если бы она узнала, что между нами нет никаких отношений. — Проходи, дорогой. Стол в зале уже накрыт.

Нерешительно, еле передвигая ногами и придерживаясь за стенку, выхожу из комнаты.

Сегодня Аль-Мактум был особо красив. В брюках и жилетке с двойным запахом. Настоящий денди. От него пахло чем-то запрещённым. Диким.

В груди защемило от тоски и мысли, что скоро я его не увижу. Несмотря на его жестокое обращение ко мне, меня все равно к нему тянуло. Не зря же говорят, что любовь зла, и любят не за что-то, а вопреки. Наверное, я мазохистка.

— Ты чего так смотришь? Дырку прожжешь. — Аль-Мактум слегка прислонился к стене, сжимая в руках бутылку коллекционного виски. Весь такой расслабленный, настоящий кот, потягивается.

— Соскучилась. — язвлю, не удерживаюсь и подхожу к нему в плотную. Впервые обнимаю его сама, сжимая широкие плечи своими маленькими ладонями. Прикладываю ухо к его груди, чтобы почувствовать стук его мощного сердца. Внутри него титановая машина, она перекачивает кровь с диким шумом. Вдыхаю его запах и слегка отталкиваюсь, чтобы заглянуть ему в глаза. Еще раз увидеть эту зелень.

Никогда не забуду эти глаза. Даже во мне они меня преследуют. Закрывая глаза, все равно их вижу. Они отпечатались на сетчатке.

Также он смотрел на меня в баре в ту злополучную ночь: жадно и неотрывно. И на берегу, когда забрал мою невинность также выжигал ими клеймо на сердце. Татуировку можно свести, его метку с души — нет.

Ахмед все это время молчит, даже не язвит, просто смотрит на меня. Что-то странное в его взгляде. Мне хотелось бы, чтобы это была нежность. Становлюсь на носочки и касаюсь ласково губами его волевого подбородка. Сколько же упрямства в этом человеке. Хотела бы я быть его невестой, чтобы он любил меня так же, как ее.

Руки Аль-Мактума жадно стискивают мою талию, прижимают к себе сильнее. Его ладони обжигают мою кожу даже через одежду. Моя фантазия придумывает, что ему становится мало, он не хочет отпускать меня.

Ахмеду надоедают мои неуверенные поцелуи и он перехватывает инициативу, пылко впивается в мой рот, выбивая напрочь почву из-под ног.

— Ты хочешь мне что-то рассказать? — он отстраняется и испытывающе смотрит на меня, беря меня за подбородок, будто чего-то ждет. Я же сжимаюсь вся, облизываю губы. Не может он знать правду. План побега знает только Антон, он бы не выдал меня. Да и Аль-Мактум бы не догадался. У нас был всего один разговор. Главное, чтобы Антон не испугался и приехал.

— Хватит миловаться, давайте за стол. — Папа выходит к нам, оглядывая по-отечески гостя.

* * *

Папа рассматривает Аль-Мактума, как диковинную птицу, немного тушуется в его присутствии. Видимо мама успела ему уже доложить о маленькой мелочи, мой жених — Эмир.

Чувствую, как на затылке начинает гореть татуировка. Моя метка.

— Как Вам Брянск? — Папа пытается наладить контакт с Аль-Мактумом. Все немного напряжены и не знают о чем можно говорить. Между ним и моими родителями пропасть. Дело не только в материальной составляющей, дело просто во всем. Мы из разных миров. Ни одной точки соприкосновения. Точнее одна есть — место, где соприкасаются пестик и тычинка.

Такие, как мы не должны пересекаться.

— Очень душевно. — уклончиво отвечает Ахмед, его губы трогает слабая улыбка. Она располагает, создаёт впечатление, что он хороший и добрый человек. Подкупает и обманывает. — Единственное, за что можно любить небольшие города — за людей. Главный их ресурс и достопримечательность. В мегаполисах все наоборот, уровень жизни выше, мест больше, а достойных людей почти нет.

— Согласен. — кивает отец, наливая Ахмеду водку в рюмку. На подсознании мне становится страшно, что Аль-Мактум сейчас скривится или скажет что-нибудь обидное, но он абсолютно спокойно берет стопку в руки. — Где Вы так научились говорить по-русски? Даже акцента почти нет.

— Я учился в Москве в нефтегазовом университете шесть лет, потом несколько лет работал на Ванкорском месторождении. — его слова меня шокируют, я даже начинаю смотреть на Ахмеда по другому. Он работал на буровой? Как обычный трудяга? Не могу даже представить его в форме и каске. — Отец перед тем, как передать мне в руководство всю нефтегазовую отрасль эмирата, хотел, чтобы я набрался нужного опыта.

— Давайте за Ваших родителей. — мы чокаемся. Звон хрустальных бокалов оглушает меня, лишая слуха на несколько секунд. Или это волнение? — У Вас, наверное, большая семья?

— Нет. У меня только брат и отец. Мама умерла при родах, папе после ее смерти так и не женился, очень сильно любил ее.

Мне приходится очень постараться, чтобы сдержать усмешку. Хочется съязвить, что сам Ахмед видимо пошёл не в отца. Сам он отъявленный бабник. А еще есть вероятность, что отец его не женился, а просто завёл сто наложниц, чтобы не скучать.

Разговор напоминает допрос, Папа с мамой по очереди забрасывают Аль-Мактума вопросами, на которые он стоически отвечает с легкой улыбкой, за что я ему очень благодарна. Ахмед ведёт себя безукоризненно вежливо. Ни одним жестом не проявляет не уважение к ним.

Родители им очарованы. Просто мечта, а не зять.

Чувствую себя предательницей. Будто хочу бросить жениха у алтаря. Сейчас все так хорошо, что мое сознание рисует эфемерные картины.

Одёргиваю себя. Это ложные чувства, которые нужно гнать прочь. Я бы хотела, чтобы так было. Для него я всего лишь игрушка, новое развлечение избалованного Эмира. Приобретение, которое может надоесть в ближайшем времени.

Что будет, если я поеду с ним?

В чужой стране, там где правит его семья, у меня совсем не будет никаких прав. Меня смогут убить и даже тело не передадут родителям. Потому что там я буду просто рабыня. Бесправное существо.

Нет, нужно бежать и прятаться. Здесь, в моей стране, Аль-Мактум не сможет найти меня и заставить уехать с ним. Власти нашей области смогут меня защитить.

— Извините. — бросаю я, отодвигая стул и вставая из-за стола, чтобы сходить в туалет. — Мне нужно припудрить носик!

Так странно, но все это время я дрожала, постоянно прокручивая в голове договоренность с Антоном. Очень боялась, что Аль-Мактум все узнает или что-то пойдет не так. План был слишком примитивен, расчёт был только на эффект неожиданности. Но сейчас я была уверена в себе, как никогда. Пусть будет, что будет.