Поэтому нужно бежать, Антон поможет. План обязательно сработает.

— Пластинка заела, Ви. Это я уже слышал.

Иногда ситуация сама по себе выходит из-под контроля. Вроде все в твоих руках, все ниточки у тебя, дергай — не хочу. А не получается. Рвутся. Ускользают.

Не раз за получасовую беседу я скользил глазами по пышной груди. Ее трудно скрыть мешковатой футболкой. Аппетитная округлость так и манит, чтобы ее приласкали и потрогали, уделили внимание. Это преступление — отказаться от ласки таких шикарных сисечек.

Я совсем обезумел, вокруг не было ни души и у меня член стал горячее раскалённого железа. Скоро в штанах дыру прожжет.

Несколько раз она случайно касалась моей руки, ее кожа нежнее шелка, и пахнет она чем-то нежным и цветочным. Этот запах, ее запах, аромат кожи. Сводит меня с ума с самой нашей первой встречи. Преследует. Ни одну я еще так не хотел. Ни одна так долго не выходила из моей головы. Все остальные надоедали после первой ночи. А она лишь въедается своим запахом мне под кожу.

В этом парке ни одной живой души. Какой идиот попрется в такую рань топтать грязь?

Я хватаю ее за руку, притягивая к себе и утягивая в кусты.

— Стой! — она краснеет, испуганно оглядываясь. Продолжаю тянуть ее к себе. Она поддаётся. Пусть не обманывает себя, она знает, кому принадлежит. Моя.

Прижимаю к широкому дереву. Настойчиво облизываю ее пухлые, мягкие губки, все больше напирая и сильнее стискивая ее тонкую талию. Нежно обхватываю шею, подаюсь вперед, целую, не оставляя ей и шанса ускользнуть. Чувствую ее возбуждение. Дрожит как листочек.

Ощущая ее напор и желание, завожусь еще сильнее. Трогаю ее попку, спрятанную под монашеской юбкой, но она и должна носить такую. Эта красота только для меня одного. Любому, кто посмотрит, выколю глаза нахер. Не люблю делиться с детства игрушками.

Глажу ее ножки, плечики, покусываю шейку. Виктория пытается сомкнуть коленочки, тем самым делая вид, что не хочет подпускать меня. Запах ее кожи и игра в «Не хочу» одуряют. Силой развожу в сторону ноги, забираясь пальцами под юбку. Пальцы сами собой спускают трусики и касаются гладкого лобочка. Вика всхлипывает, приходится закрыть ей рот поцелуем.

— Нас могут увидеть…

— Амин никого не подпустит к нам…

Ви закрывает глаза и жмурится как кошка. Пальцем я легонько давлю на клитор моей девочки и медленно начинаю им двигать, упиваясь ее эмоциями, борьбой внутри нее. Упорно делает вид, что это нужно только мне, отталкивает руками для вида, а тихонько стонет, хочет меня. Она уже влажная и готовая. Дрожит.

Быстро расстёгиваю ширинку и освобождаю член, который уже давно рвётся в бой. Хочет оказаться внутри моей Девочки, испуганно смотрящей на меня, как будто я дикий зверь. А я такой. Задеру ее, ходить у меня не сможет.

Подтягиваю ее вплотную к себе и подставляю член к дырочке. Обняв ее за талию, начинаю медленно входить. Вика внимательно смотрит, как член проникает в нее, раздвигая тесные стеночки. Ее губы совсем пересохли, и дышит часто. Пульсирующей головкой упираюсь в ее матку.

Кайф. Абсолютное наслаждение.

Она вскрикивает, начиная бурно кончать, умоляя меня не останавливаться, а я и не собирался. Ускоряюсь, движения становятся все жёстче и резче. В ее дырочке слишком тесно и сладко.

Подхватываю ее под попу, насаживая на свой вертел, обжаривая ее. К области паха подкатывает приятная волна, киска преданно сжимает член. Смотреть на малышку с запрокинутой головой и приоткрытым ротиком — сплошное наслаждение. Конский возбудин.

Несколько сильных толчков и изливаюсь в нее, накачивая спермой. Мужчина должен кончать в свою женщину, это заложено природой. Пусть беременеет. Красивых дочерей нарожает мне.

Доставая член, любуюсь припухшими губками и тонкой струйкой спермы, стекающей по ее бедру.

Вика похожа на маленького чертёнка с ангельскими глазами. Милая, трогательная и безбашенная на всю голову. Больная девка, к чьей жопе постоянно липнут приключения.

Целуя, медленно опускаю юбку обратно.

Придерживаю ее, чтобы не упала, лицо у Вики расслабленное и раскрасневшееся. Ходит, трясётся, пытается скрыть свою ложь. Думает, что я не знаю о ее плане побега. Наивная дурочка. Ну, поиграем.

Эта девчонка не доведёт меня до добра. Наша связь ничем хорошим не закончится.

Папа выглядел отдохнувшим и даже как будто помолодевшим. По нему сейчас и нельзя сказать, что он тяжело болел. Наоборот, ощущение такое, будто он в санатории отдыхал. Лицо так и светится.

Мой папа — суровый человек, инженер, он всю свою жизнь проработал на машиностроительном заводе. Редко улыбался и много хмурился. Мужчина, привыкший преодолевать трудности и зарабатывать честным трудом. Мы с мамой всегда за ним были, как за каменной стеной.

И сейчас было непривычно смотреть на него улыбающегося во все тридцать два зуба. У него даже морщины разгладились.

У папы отрасли волосы, и теперь не послушная челка спадала ему на лоб. С такой прической он казался моложе своего возраста. Было радостно видеть его таким.

Глядя на него, я понимала, что не зря согласилась на все это.

— Как ты похорошел, дорогой. — Мама поглаживала папину руку, прижимаясь к нему и мурлыча как кошка. Я смотрела на них, еле сдерживая слезы. Мои родители любили друг друга с университета, с годами их отношения стали только теплее. Они так хорошо понимали друг друга. Мне бы хотелось, чтобы рядом со мной был мужчина такой, как мой папа. И пусть у него не будет богатств, пусть он не будет Эмиром. Просто пусть любит.

Ахмед не будет так, как я хочу. Я ему нужна чисто для потрахушек в кустах, не для серьёзных отношений.

— Тоже скажешь. — Папа целует маму в лоб. В уголках его глаз собираются мелкие морщинки счастья. — Вика, Мама сказала у тебя жених появился. Жениться собираетесь?

— Да. Он скоро придёт. — стараюсь не выдавать внутреннее волнение. Хотя мне самой противно от моей лжи. Я и раньше обманывала родителей, но по мелочи: об экзаменах, о прогулах, ни о чем важном. А тут я просто лгала на пропалую, пытаясь оправдать себя тем, что делала ради их блага.

Аль-Мактум задерживался, ему было необходимо подписать документы для совершения перелета в Аль-эль-Джайру. Я попросила, чтобы Амин отвёз меня сразу домой, чтобы побыть с родителями побольше, да и мне было нужно позвонить Антону, чтобы договориться с ним.

Договор был примитивен и прост, но он должен был сработать. Аль-Мактума глаза были повсюду, как и его люди, но он вряд ли подумает, что я решусь это сделать в собственном доме у него под носом.

Антон согласился мне помочь по дружбе. Но я не наивная дурочка, знаю на что он рассчитывает. Об этом я подумаю позже, как решить это.