* * *

Подъехав к зданию, где располагался кабинет Линетт Маркюс, Ноам и Джулия увидели, что в окнах нет света.

– Ты правда хочешь залезть к ней? – спросил Ноам.

– Правда.

– Но… как ты собираешься это сделать?

– Видишь ли, работая с малолетними преступниками, можно научиться очень интересным штучкам, – ответила она, роясь в карманах.

Она извлекла оттуда шпильку и гордо показала ее Ноаму.

– И ты рассчитываешь этим открыть дверь? Как в кино?

– Я попробую.

– Ну, не знаю… Какое мы имеем право… – пробормотал он.

– Твоя нерешительность делает тебе честь, Ноам. Но ты что, собираешься ждать, пока она вернется из отпуска? Эта женщина бросила тебя на полпути к разгадке. Надо выяснить, что она скрывает. И потом, мы же не воры, мы ничего не украдем. Мы просто пришли за правдой – твоей правдой.

– Ну, если так… А вдруг нас поймают? Сомневаюсь, что полиция станет прислушиваться к твоим доводам.

Она обвила руками шею Ноама и поцеловала его.

– Я в восторге от этой истории, – тихо проговорила она. – Еще вчера моя жизнь была серой и скучной, а сегодня она стала просто безумно интересной.

* * *

Джулия уже две минуты вертела шпилькой в замочной скважине.

– Брось, – прошептал Ноам, лихорадочно поглядывая на соседние квартиры.

– Плохо я слушала своих учителей…

Вдруг замок подался, и Джулия торжествующе взглянула на Ноама.

Они тихо вошли в квартиру.

– Кабинет там, – указал Ноам.

Под бешеный стук собственных сердец они прошли в комнату, залитую холодным лунным светом. Ноам поискал взглядом ноутбук, который видел в прошлые посещения, но Линетт Маркюс, должно быть, взяла его с собой. Они осмотрели по очереди все ящики письменного стола. Напрасно. Затем в одном из шкафов Джулия нашла множество папок.

Отыскав на одной из них свое имя, Ноам схватил ее и сел на стул для пациентов. Джулия устроилась рядом с ним.

Первым, что он увидел, была газетная статья. Он развернул ее и открыл рот в немом возгласе.

С фотографии на него смотрела мать – красивая, улыбающаяся.

Авария со смертельным исходом на проспекте Гарибальди:

Молодая мать погибла под колесами на глазах у малолетнего сына

В статье, вырезанной из местной газеты, подробно излагались детали происшествия. В частности, упоминалось присутствие Ноама при этой трагедии, случившейся при «еще не до конца выясненных обстоятельствах».

Он не заметил, как глаза его наполнились слезами.

– Какая у тебя была красивая мама, – прошептала Джулия.

Он вдруг понял, что почти забыл ее лицо: считая, что и так помнит материнские черты, он всегда отказывался смотреть на фотографии.

– Ты уже видел эту статью?

– Нет, никогда. Но как она могла оказаться у Линетт Маркюс?

– Возможно, ей передала ее доктор Лоран. Или она заинтересовалась этой трагедией в связи со своими профессиональными изысканиями.

Он снова стал рыться в бумагах и обнаружил ксерокопии нескольких страниц из книги доктора Лоран, где описывался его случай. Некоторые фразы были подчеркнуты. На полях крупно фломастером было написано:

ЧУВСТВО ВИНЫ?

Этот вопрос поразил его своей странной наивностью. Естественно, он чувствовал себя виноватым. Виноватым, что вынудил мать бежать за собой, что был непослушным, что выбежал на проезжую часть, что поверг в горе отца, стал причиной его глубочайшего душевного расстройства.

Затем он нашел письмо почти пятнадцатилетней давности, написанное доктором Лоран и адресованное Линетт Маркюс.

– Ну как? – шепотом спросила Джулия. – Есть что-то интересное?

– Арета Лоран поздравляет студентку психологического факультета с блестящей научной работой. А вот и сама работа.

Исследование в сотню страниц было посвящено сравнительному анализу понятия «откровение» в мистических практиках и в теориях известных психологов.

– В сущности, она уже давно начала отходить от психологии, проявляя интерес к другим областям знания, – заметил Ноам. – Тут и про меня есть.

– А это что такое? – спросила Джулия, указывая на несколько лисков, скрепленных зажимом.

– Видимо, какие-то заметки.

Он вытащил первый листок и прочел его.

– Что все это значит? – изумился он и принялся перебирать остальные.

– Она меня знала! – воскликнул он в крайнем смятении.

– Ну да, ты же сам только что сказал, что ее заинтересовал твой случай.

– Нет, не в этом дело… она следила за мной всю мою жизнь. Смотри. Тут она пишет, что я поступил в подготовительный класс, что у меня начинается нормальная социальная жизнь. А здесь записано, что я принят в бизнес-школу. А вот тут, что меня взяли на работу в одну фирму. Даже имена моих друзей записаны. Смотри, она пишет, как разглядывала меня в баре. «Ему не нужна моя правда. Она принадлежит только мне одной. Раскрыть ее ему было бы чистым эгоизмом. Да, я знаю, что наши жизни скреплены смертью, но что дает мне основание думать, будто, рассказав правду, я облегчу ему жизнь?» О чем это она? Какая правда? Какая смерть? И вот самая последняя запись: «Похоже, социальная жизнь Ноама удалась. Он трудится, кажется, ему нравится делать карьеру. Конечно, друзей у него мало. Но он где-то бывает, развлекается, встречается с людьми. Доктор Лоран оказалась права, а я ошибалась. Значит, нет никакой необходимости раскрывать ему истину. Его правда кажется незыблемой. И только на моей лежит печать вины».

– Такое впечатление, что она всю жизнь собирала о тебе информацию, – удивилась Джулия.

Ноам перечитал последние фразы.

– Что она имеет в виду? Какая правда? И что значит вот это: «И только на моей лежит печать вины»?

И тут в комнате зажегся свет.

* * *

Ноам и Джулия резко вскочили, щурясь от яркого света светодиодных ламп. Перед ними с невозмутимым видом стояла Линетт Маркюс.

– Я бы хотела прокомментировать это сама.

Ноам не находил, что ответить, колеблясь между извинениями, разъяснениями и множеством вопросов, которые вертелись у него на языке.

– Не волнуйтесь, я не в претензии. Все это выглядит несколько театрально, но вы здесь, и это главное.

Она подошла к ним и протянула руку, как будто речь шла о банальной деловой встрече.

* * *

– Мне позвонила Арета Лоран. Она сказала, что вы раскрыли секреты моей методики.

– Да, точно. До вас было не дозвониться.