К чему-то неожиданному, внезапному, непредсказуемому.

В толпу проник один из свабхавикакая.

Будь прокляты эти пришельцы за то, что выбрали такое заковыристое имя, приземлившись в прошлом году в Дхармасале!

Пришелец, видимо, вышел из огромного корабля-матки у Белого дома, хотя можно с той же долей вероятности предположить, что он из любого другого летательного аппарата, приземлившегося в какой угодно столице земного шара. Никто не видел, чтобы инопланетяне сходили с корабля, ни один научный прибор не обнаружил приближения тарелок. Ни одна модулируемая волна не поколебала радиоэфир, по крайней мере в известном человеку электромагнитном спектре. И тем не менее свабхавикакая, несомненно, появляются из кораблей.

Спросите любого из тех, кого они похитили.

Если найдете.

Камера резко разворачивается, ее владелец — некий Берт Хансон, насколько помнит женщина, женатый на Салли, отец двоих детей — ищет инопланетян.

Однако старый добрый Берт недоволен результатом в видеоискателе. Причиной тому не то, что он не умеет обращаться с камерой, а особенности пришельцев со звезд.

Свабхавикакая плохо запечатлеваются на пленке. В светочувствительном слое и через линзы они кажутся аморфными пятнами. Для невооруженного глаза пришельцы переливаются мириадами галлюциногенных частиц, готовых в любой момент превратиться в конкретный образ. Опрошенные видели что угодно: от ангела до дьявола, от человека до животного — самые фантастические сочетания. Чаще всего описывают кристаллических чудовищ с щупальцами. Нередко пришельцы воплощаются в хороводы движущихся цветных камней, словно миниатюрные Сатурны.

На самом деле, думает Алиса, к нам вторглись ходячие — или парящие — пятна Роршаха.

Но могут ли эти пришельцы — да и любые пришельцы — быть чем-то иным?

Свабхавикакая на пленке возносится над изумленной толпой, как прожженная дырка в целлулоиде, осторожно подлетая к каждому, будто исследует, проверяет, клеймит… или миропомазывает. Вдруг бросается к человеку с камерой, затуманив изображение, которое смотрит Алиса.

Съемка продолжается в полете, пока камера не разбивается об асфальт.

Помимо Берта Хансона из толпы исчезли три человека: лопнули, как мыльные пузыри.

Тина Нортрап, четырнадцати лет, приехала в столицу с родителями — Эмили и Фредом из города О-Клэр, штат Висконсин.

Милли Хенрикс, семидесяти трех лет, местная, прогуливалась мимо памятника с мужем Тоддом.

Прямо из рук отца исчезла Фатима Кури, двух лет, дочь египетского посла.

Все они были незнакомы друг с другом, между ними не существовало никакой связи. Родственников жертв не тронули. Выбор кажется просто случайным: одна иностранка и трое граждан Америки, граждан, за которых Алиса чувствует себя в ответе.

Предыдущие исчезновения были столь же странными. Разнородные жертвы, иногда друзья, но чаще нет. Зато реакция общественности не отличалась разнообразием: возмущение, шок, учинение массовых беспорядков, взаимные обвинения, давление с каждой стороны, сверху и снизу, на должностных лиц всего мира, чтобы те приняли меры. Очевидного решения не может быть принято ввиду отсутствия атомного оружия у большинства стран, как заявил генерал Кертис Ле Мэй.

Однако шерлокхолмсовское мышление, интуиция и разум подсказывают Алисе, что существует способ положить конец безумию инопланетян.

Проектор погас, комната погрузилась в темноту.

Хватит сидеть здесь. Надо что-то делать, предпринять пусть даже тщетную попытку. Открытие можно совершить только в движении, в новых ситуациях, в опасности.

— Дайте свет, — приказала доктор наук Аписа Шелдон, директор ЦРУ. — Урсула!

В считанные секунды перед Алисой появляется ее личная помощница, прижимая к черной блузке стопку папок.

— Что дальше, шеф?

Урсула лет на пятнадцать младше пятидесятилетней начальницы. Сообразительная, быстрая, преданная женщина — из новых кадров, которые Алиса постоянно набирает, выискивая таланты в разных областях и дисциплинах, чтобы подготовить ЦРУ к вхождению в современную эру. Урсула занимается антропологией — ее родители были пионерами в этой науке; ее отличает всесторонний подход к любому вопросу, что немаловажно для Алисы.

Директор внимательно смотрит на родное лицо Урсулы, на ее преданный взгляд — взгляд, не скрывающий глубокую, чуть ли не физическую привязанность, на которую Алиса не способна ответить взаимностью. Может, и могла бы, при других обстоятельствах. Но в ее нынешнем положении… нет, невозможно.

Кого она, к черту, во мне видит? Старую деву с короткими завитушками и преждевременной сединой, с затуманенным взглядом, отягощенную бременем ответственности и напряжения; безвкусно одетую даму, пытающуюся скрыть бесформенное тело мужскими рубашками и штанами, могущественную женщину, матерь всего, стимул к достижениям?

Алиса прокрутила в голове свою внушительную биографию. Знакомая песенка. К двадцати шести годам получила медицинское образование и степень доктора по экспериментальной психологии. Попав после учебы в вихрь Второй мировой, угодила в цепкие руки Управления стратегических служб. Видела вещи слишком жуткие и невероятные, чтобы о них говорить. (Самым страшным, наверное, было дело Слотропа.) Среди влившихся в ЦРУ призраков мирного времени делала карьеру, не имея поддержки, не обладая женской хитростью, пока наконец не взошла на трон. Случилось это в шестидесятом, благодаря Хитрому Дику, ее покойному боссу, которому не удалось остаться на желанный второй срок.

Да, впечатляет. Любой в штаны наложит перед таким целеустремленным, амбициозным монстром.

— Я приняла решение, — вздохнула Алиса. — Поднимаюсь наверх. Не могу больше прятаться под землей. Изоляция развивает у меня клаустрофобию. От отчетов идиотов, которым мы льстим, называя тайными агентами, никакого толку. Хочу сама увидеть корабль, потрогать его, пнуть его ногой, поразмыслить. Поговорить с семьями жертв.

— Шеф, — нахмурилась Урсула, — вам нельзя одной гулять по поверхности! А с телохранителями вы будете неизбежно бросаться в глаза. В любом случае это очень опасно! В стране китайцы, не говоря уже о русских. Они сразу же вас схватят! Помните Сайгон?

Алиса не забыла, как ее пытались выкрасть год назад во время разведывательной поездки во французский Индокитай. До сих пор перед глазами стоят искаженные болью лица двоих мужчин, которых она убила голыми руками. Однако теперь ее не остановить.

— Нет, я приняла решение. Если тебя это успокоит, Урсула, я буду действовать тайно. Даже замаскируюсь. Прикинемся журналистами. Испробованный путь. Все получится, поверь мне.

Урсула прикусила губу, чтобы не спорить. Затем, словно была готова и к такому повороту событий, помощница вытащила одну из неизменных папок, открыла ее и повернулась к начальнице.

— Это подойдет?

Алиса быстро просмотрела листы.