Гребаный «исчадие ада» испортил весь мой план.

— Почему не спишь?

— Не спится. Слушай, раз уж ты здесь. — Я подошла ближе, Андрей повернулся ко мне. Его мягкие расслабленные черты лица освещала луна. В этом свете, он казался таким невинным, я даже слегка улыбнулась, но потом вспомнила, по какой причине оказалась на улице.

— Альбина сказала, ты плохо себя чувствуешь. Ты в порядке?

— Да, все отлично.

— Я думал, что увижу тебя только завтра. Ну вот, ты здесь. Может, прогуляемся?

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Почему?

— Прекрати это делать.

— Делать что?

— Говорить… таким тоном. И... и смотреть так.

— Как так?

— Вот так, как ты смотришь. Этим щенячьим взглядом.

Я достала из кармана кулон и протянула его Андрею.

— Ты сохранила его.

— На самом деле, я шла сюда, чтобы выбросить его. Но так как ты оказался здесь, то я просто возвращаю это тебе.

Мне, конечно, могло показаться, но я, наверное, готова поклясться, что во взгляде «исчадия ада» что-то изменилось.

— Ты целую неделю ждала, чтобы выбросить его? — Он как-то недоверчиво взглянул на меня и криво улыбнулся.

— Я ждала, когда ты вернешься, чтобы вернуть… Вот, забери. — Я протянула руку, но в ответ не последовало ничего. «Исчадие ада» просто стоял и пялился то на меня, то на кулон в моей руке.

— Пожалуйста, забери его. — Снова говорю я.

— Можешь делать с этим, что и собиралась. Выброси его, ты ведь за этим сюда вышла. — Он говорил это таким тоном, будто бросал мне вызов.

— Я не могу… Послушай.

— Почему нет?

— Как бы ты мне не нравился, я не могу просто взять и выбросить этот кулон. Он красивый и стоит денег.

— То есть я не нравлюсь тебе?

— Нет, не нравишься.

— По-твоему я слепой?

И что это, блин, значит?

— Знаешь. Вы парни, не понимаете намеков. Эта вещь… она очень милая, и я уверена, что очень бы понравилась моей сестре. Забери, пожалуйста.

— Почему ты все сводишь к своей сестре? Ее слишком много в твоей голове.

— Да? А ты прав, это потому что она, блин, моя сестра, и твоя девушка, кретин.

— Ты. — Говорит Андрей и резко хватает меня за запястья притягивая к себе. Между нашими телами остается расстояние лишь в несколько сантиметров.

— Ты выводишь меня из себя. — Он говорит почти мне в лицо, я чувствую его дыхание. Это напрягает, и я даже не могу сопротивляться.

— Посмотри мне в глаза.

Я делаю, так как он говорит, будто повинуюсь ему.

— Скажи это еще раз. Скажи, что я не нравлюсь тебе, скажи, что ты не думаешь обо мне, скажи, что ты не хочешь меня, когда я прикасаюсь к тебе.

Господи, во рту все пересохло. Женя, возьми себя в руки.

— Ты не нравишься мне. — Говорю я уверенно, глядя прямо ему в глаза. Руки «исчадия ада» еще сильнее сжимают мои запястья, мышцы на его лицо напрягаются, и я понимаю, что он зол.

— Врешь.

— Я даже больше скажу. Иногда, ты мне просто противен. Я терплю тебя только из-за своей сестры. Ну, и если быть на сто процентов честной, я все же немного привыкла к тебе.

Моим рукам становится еще больнее.

— Почему, ты не можешь быть честной со мной?

— Сейчас, я честна с тобой, как никогда, Андрей. И ты… ты делаешь мне больно.

Я пытаюсь высвободить свои руки, но ничего не получается.

— Думаешь, это все просто так? Все мои попытки помочь тебе, сделать тебе приятное.

— Я ни о чем тебя не просила. Если ты ждешь что-то взамен, то извини, мне нечего тебе предложить.

— Ты ни черта не понимаешь, тупая сука! — Андрей с силой сжимает мои запястья, будто хочет сломать мне руки, а затем резко отпускает их, и отходит в сторону, проводя рукой по своему лицу.

Я отступаю назад. Я не боюсь «исчадие ада», я уже видела его таким раньше. Он вспыльчив и раздражителен, но при этом умудряется нравиться людям, «залезать им под кожу».

— Мне, кажется, я схожу с ума. — Говорит он, запрокидывая голову вверх. Он будто говорит сам с собой или обращается к кому-то еще, он больше не смотрит на меня, будто меня здесь нет. Вот и отлично. Я быстро шагаю к двери, но Андрей перехватывает меня, хватая за плечи, он прижимает меня к дому. Я ударяюсь спиной и затылком о твердую кирпичную стену. Больно, но терпимо.

— Если у тебя какие-то проблемы, я не виновата, вымещай свою злость на ком-нибудь другом.

— Ты, ты моя проблема. — Он ударяет кулаком о стену прямо у моей головы. Я зажмуриваюсь от неожиданности.

Я стою как вкопанная, медленно открывая глаза. Я боюсь посмотреть на «исчадие ада», боюсь увидеть его лицо, его сумасшедшие глаза.

— Зачем ты только свалилась на мою голову.. — Тихо произносит Андрей, прижимаясь своим лбом к моему. Внутри меня все дрожит, я делаю глубокий вдох через нос и тяжело выдыхаю. — Прости меня. Ладно? — Шепчет он.

Все еще прижатая к стене, я отворачиваю голову в сторону.

— Посмотри на меня, рыжик. — «Исчадие ада» берет меня за подбородок и разворачивает мое лицо к себе. Не могу на него смотреть. Я закрываю глаза и вспоминаю, что все еще сжимаю его кулон в своей руке. Не понятно, по какой причине он все еще там.

— Открой глаза. Посмотри на меня, черт бы тебя побрал!

Я делаю то, что он говорит, открываю глаза и смотрю на его наглую рожу. Всем своим видом, выражая презрение, я разжимаю руку и слышу звук упавшего на плитку кулона. Андрей тоже слышит его. Его глаза устремляются вниз. Мы оба молчим. Я отталкиваю от себя этого идиота и забегаю в дом.

Шестьдесят третий день в городе N

Войдя в свою комнату, я опираюсь на дверь в попытке отдышаться. Что, мать вашу, это сейчас было? Слегка выглянув, я понимаю, что «исчадие ада» за мной не пошел. Отлично. Я скидываю покрывало с кровати и заползаю под одеяло. Через какое-то время, я чувствую, как маленькие лапки топают по моему телу. Это Китти, я запускаю ее под одеяло и прижимаю к себе.

— Жаль, что ты мне так нравишься. — Говорю я, подергивая Китти за ушко.

— Но это хорошо для тебя, это значит, что я тебя не выброшу. Ты даже не представляешь, какой мерзкий тип принес тебя мне. Тебе повезло, что ты не такая как он, и это не справедливо, что глядя на тебя, я вспоминаю его. Это не правильно. Ведь не правильно, да?

Китти облизывает мой палец и нежно мурлычет, а я почему-то начинаю плакать, слезы катятся сами по себе, и я не могу остановить это. Я просто смотрю на эту дурацкую кошку и реву. Она подбирается к моему лицу и бьет меня лапой в глаз.