— Конечно, я люблю тебя. — Говорит «исчадие ада» и у меня во рту все пересыхает, мне хочется врезать им обоим, особенно этому гадкому лжецу, который должно быть врет, каждую секунду своей жизни.

Я возвращаюсь к себе в комнату, не желая больше слушать эти смазливые признания в любви, слишком много я их уже слышала. Эти двое никогда не стеснялись выражать свои чувства, их «сюси-пуси» уже давно должны были довести меня до рвоты.

Я вернулась обратно через пол часа, стукнув два раза в дверь, я вошла. Альбина сидела в своей коляске напротив окна.

— Доброе утро.

— Привет.

— Тебе нужно, что-нибудь?

— Нет.

— Может хочешь прогуляться?

— Нет.

— Что-то случилось? — Спрашиваю я, будто не знаю. Господи, ненавижу себя за это.

— Я хочу попросить тебя кое о чем.

— О чем?

Сестра поворачивается в мою сторону, я вижу ее заплаканные глаза и, у меня внутри что-то защемляет.

— Я хочу, чтобы ты проследила за Андреем.

Обалдеть. Ничего лучше, она не придумала?

— Что?

— Пожалуйста. — Я вижу, что ее глаза снова блестят, и вот-вот она заплачет.

— Я не могу… Я, я… Как ты себе это представляешь? Да и зачем тебе это?

— Просто для моего спокойствия, прошу тебя. Если он куда-то пойдет вечером или даже днем, я хочу, чтобы ты пошла за ним и посмотрела, куда он идет и с кем встречается.

— Я уже говорила, что он сделает тебе больно?

— Говорила, говорила. Просто послушай, это не важно, я просто прошу, помоги мне.

— Хорошо.

Хорошо? ХОРОШО? Я спятила. Я ведь не собираюсь ни за кем следить. Я знаю, что «исчадие ада» всю ночь провел в моей комнате, зачем я должна следить за ним? А если я не буду, что я скажу своей сестре? Куда он ходит? Снова буду врать?

— Спасибо огромное, не знаю, что бы я без тебя делала.

— Ты его любишь? — Спрашиваю я. Улыбка сестры угасает, вместо нее я, снова вижу унылое выражении лица. Альбина кивает, я тяжело вздыхаю, понимая, что она может чувствовать.

— Где он сейчас?

— Не знаю, должно быть в саду, он сказал, что ему нужно подумать.

Сестра вытирает скатившуюся по щеке слезу и мне хочется дать себе пощечину за то, что я не могу всего ей рассказать.

— Позови меня, если будет что-то нужно. Хорошо? Мы можем погулять, если хочешь. Поедем в парк?

— Ты не обижайся, но не могла бы ты, сейчас, оставить меня одну? Я не в лучшем настроении.

— Конечно. Если, что я с телефоном, можешь позвонить мне и, я сразу приду.

— Спасибо, я поняла.

Я выбегаю в сад, этот сидит там, на траве, облокотившись на яблоню. Увидев меня, он встает, я подбегаю и толкаю его в грудь.

— Отвали от моей сестры.

— Что?

— Ты оглох? Отвали от Альбины, уйди, исчезни, скройся, сделай что угодно. Теперь, понятно?

— Ты что ревнуешь? — «Исчадие ада» улыбается своей нахальной улыбкой, я снова бью его в грудь.

— Ты явно бредишь. Я предупреждаю тебя, оставь ее, по-хорошему.

— Ты ревнуешь.

Я игнорирую его самодовольство.

— Я слышала часть вашего разговора, а потом я застала свою сестру плачущей. И знаешь что? Знаешь что, она попросила меня сделать?

Он лениво пожимает плечами.

— Проследить за тобой.

— Серьезно? — Андрей смеется, но мне не кажется это смешным.

— Она любит тебя, а ты… а ты..

— А что, я? Что ты предлагаешь мне сделать? Хочешь, чтобы я сказал ей правду? Я могу сделать это прямо сейчас, но я не хочу, чтобы это отразилось на тебе, потому что, именно этого ты и боишься.

— О какой правде, ты говоришь, придурок?

— Об этой.

«Исчадие ада» резко хватает мое лицо обеими руками и прижимается своими губами к моим. Я ошарашена и напряжена. Кто мог подумать, что он поцелует меня? Сначала я сопротивляюсь, но видимо не достаточно сильно для того, чтобы вырваться. Руки Андрея ныряют под мою майку и нежно гладят меня по спине, я вся покрываюсь пупырышками и расслабляюсь, я позволяю целовать себя. Его язык проникает в мой рот, наши губы сливаются во что-то единое, я чувствую, как мои ноги подкашиваются, поэтому мои руки уже обвивают его шею. Я не понимаю, что мы делаем. С закрытыми глазами все кажется таким незначимым, невидимым, несуществующим. Я теряю контроль, полностью утопая в этом поцелуе. Я стараюсь включить, еще вроде как, недавно работающий мозг, и понимаю, что мы целуемся, мы, мать вашу ЦЕЛУЕМСЯ, у меня в саду.

Я отстраняюсь первой, мое дыхание нарушено, я смотрю на Андрея, как обезумевшая. Он, кажется, удивлен не меньше моего.

— Тебе понравилось. — Говорит он с легкой улыбкой на лице.

Я молчу, я все еще в шоке, мне даже кажется, что у меня может начаться приступ паники.

— Эй. — «Исчадие ада» кладет ладонь мне на щеку, а потом заводит прядь волос мне за ухо. — Все нормально. Почему ты дрожишь?

Я действительно дрожала, мне было страшно и стыдно от того, что я делала. Я предала свою сестру, я предала саму себя, целуя Андрея. Самое страшное, что мне это понравилось. Я ужасный человек, мы оба. Чем теперь, я лучше его?

Ничего не говоря, я разворачиваюсь и иду в дом, я слышу, как «исчадие ада» идет за мной. Я быстро забегаю в общую ванную на первом этаже, Андрей успевает удержать дверь и заходит вслед за мной, прижимая меня к холодному кафелю на стене.

— Что не так, а?

— Этого не должно было произойти, ты ведь знаешь?

— Нет, не знаю. Я всегда делаю то, что мне хочется. А твоя проблема в том, что ты боишься своих желаний. Я слышу сейчас твое дыхание, я даже слышу биение твоего сердца, я вижу твои глаза, и тебе не нужно всего этого бояться, потому что, я чувствую то же самое.

Он целует меня в лоб, потом в нос, затем его губы перебираются к моей шее, я вздыхаю, опрокидывая голову назад. Мне кажется, я бы могла умереть от этих поцелуев.

— Не надо, пожалуйста. — Говорю я на выдохе, отталкивая «исчадие ада».

Моя сестра сидит сейчас наверху, в инвалидном кресле, оплакивая парня, который зажимает меня в ванной. Эта игра не стоит свеч. Я не могу так поступить.

— Это из-за нее?

Он напрягся и, я будто ощутила это на себе.

— Я не могу дать тебе то, чего ты хочешь.

— А я могу прямо сейчас пойти и закончить весь этот цирк.

— Пусть все останется на своих местах, пожалуйста.

— Не останется. Мы оба хотим этого, и ты это знаешь.