— Просто дружеский совет, — пробормотал он, нервно усмехаясь. А потом быстро растворился в толпе.

Наблюдая за его исчезновением, Хет заметил Акая, поднимающегося по ступеням Одеона, вероятно, на свидание с Лушаном. Акай был жилист, его одежда цвета пыли свободно свисала с тощей фигуры. Он хорошо орудовал ножом, был гибок, как ремень бича, и очень опасен. Поручение Лушана отколотить такого мальчишку, как Рис, было, конечно, пустой тратой талантов Акая, но Хет знал, что Лушан не слишком скареден. Он подумал, что Акая вернее всего придется убить.

Из толпы, окружавшей глотательницу огня, вышла Илин. Хет оттолкнулся от колонны и стал спускаться к ней по ступеням театра.

Она уже успела снять драгоценности, вымазала пылью щеки, стерев косметику, надела темный дешевый кафтан и шапку — ни дать ни взять мальчишка с какого-нибудь из низших ярусов.

Он постоял с ней рядом несколько минут, давая ей возможность самой обнаружить его присутствие, а потом пошел вниз по улице. Она последовала за ним и поравнялась, только когда они миновали Первый Форум и вышли из густой толпы.

— Возвращаемся в дом Раду? — спросила она.

В этой более тихой части площади фонари отстояли друг от друга дальше, и прохожие торопились миновать ее быстрее.

— Он не ответил на твой последний вопрос, а это очень невежливо, сказал Хет.

— Фатальная невежливость?

Он остановился, повернулся к ней лицом и смерил ее взглядом.

— Что такое?

— Я просто спросила, — сказала Илин, как будто защищаясь. — Мне хотелось узнать, что мы будем делать.

— Мы собираемся пошататься около дома и поглядеть, нельзя ли заглянуть через какие-нибудь окна верхнего этажа. — Явно это было не все, что он имел в виду, но Хет формулировал только главную цель. — И постараться выяснить, кому он продал нашу редкость. Фатальная невежливость… — повторил он, неодобрительно качая головой. — Наслушалась ты всяких баек, Илин…

— И все это мы сделаем, заглядывая в окна? — спросила она скептически.

— Ты собираешься помочь или хочешь услышать обо всем, что случилось, утром?

— Конечно, помочь.

Он снова двинулся вниз по улице, и ей пришлось ускорить шаги. Хет свернул в переулок, ведущий в квартал заклинателей духов. Ночью тот был ничуть не привлекательнее, чем вечером, когда длинные тени ложились на тупички и калитки. В редких окнах за закрытыми ставнями горели лампы, но нигде не было видно поднимающих дух кроваво-красных фонарей или хотя бы соседей, вышедших подышать менее удушливым ночным воздухом, поболтать и посплетничать.

В первом относительно ярко освещенном дворе, мимо которого они прошли, какой-то заклинатель духов давал свое представление. Хет обошел молчаливый круг доверчивых ротозеев, остановившись там, откуда было хорошо видно. Илин, которая тоже выворачивала шею, чтобы краем глаза взглянуть на представление, врезалась ему в спину, пробормотав извинение.

Заклинатель духов был гол, если не считать мазков белой и синей краски да подсохших потеков крови из нанесенных самому себе ранок на пальцах. Лицо и тело принадлежали, казалось, молодому человеку, но длинная грива на голове была совершенно седа. Заклинатели духов вообще рано старели. Он окропил по кругу дорожную пыль кровью из порезанных пальцев и встал в центре этого круга, откинув голову назад, раскачиваясь и бормоча бессмысленные слова в безоблачное ночное небо.

Кровавый круг должен был сдерживать призраков, не давать им добраться до зрителей, но Хет не поставил бы свою жизнь в заклад, что это действительно поможет. Заклинатели духов, работавшие на открытом воздухе, были по преимуществу обманщики; зрители платили главным образом за право поглазеть на голые тела и на всякого рода самоистязания, которыми сопровождались такие представления, а также за ощущение опасности, которое, впрочем, ничем не подтверждалось. Представление предсказателя будущего, предназначенное для небольшого числа истинно верующих, могло оказаться и интересным.

— Пошли, — шепнул Хет совсем тихо, и Илин охотно последовала за ним из этого тускло освещенного двора.

Луна была в первой четверти, она еле высвечивала шершавые края стен и заброшенных балконов своим серебристым светом. Без ламп, которые слепили бы глаза, такого света хватит, чтобы сориентироваться, решил Хет. Вырубленные прямо из тела горы дома высились над головами, глуша звуки веселья и шум повозок из других кварталов. Можно было подумать, что они попали в город мертвых.

Они достигли двора, расположенного позади дома Раду, — маленького и заваленного всяческим хламом. Только в двух узких домах окна были плотно прикрыты ставнями, что говорило о том, что в них, возможно, живут люди. В остальных зданиях окна смотрели прямо в пустую темноту улицы. Хет с трудом различал темный абрис дома Раду, который во всем своем величии — он был вырублен из скалы — высился над жалкими соседями, сложенными из плохо обожженного кирпича.

Илин внезапно остановилась, прошептав:

— Там кто-то есть! — Она смотрела на крышу дома прорицателя, возвышающуюся на три этажа над уровнем дворика и тонущую в тени.

— Где?

— Прямо на крыше. Там кто-то притаился.

Вот этого Хет не ожидал. Он нырнул в дверь заброшенного дома, примыкавшего к задней стене дома прорицателя. Что-то с визгом пробежало по полу — еще одно подтверждение, что дом заброшен. Внутри было почти совсем темно, лишь слабый свет луны просачивался сквозь окна, но дом был так мал, что отсутствие освещения не имело особого значения, — две похожие на ящики комнатенки, одна над другой. Хет, перепрыгивая сразу через три ступеньки, взбежал по узкой скрипучей лесенке. Илин карабкалась за ним.

Крышка на люке, ведущем на плоскую крышу, отсутствовала, и Хет осторожно выглянул наружу, отнюдь не желая рисковать своей головой. Крыша была плоская, лунный свет не вырисовывал на ней никаких деталей. Дом прорицателя возвышался над ней примерно футов на шесть. Домишко клонился к своему более рослому собрату, как пьяный.

Хет бесшумно выбрался на крышу и на четвереньках стал красться дальше. Перед ним во все стороны простиралось неровное море крыш, прорезанное угольно-черными ущельями тупиков и переулков — мрачных и пустых, которое упиралось в освещенные границы кварталов с другой спецификой. Илин тоже вылезла из люка и села на его краю, пытаясь что-то нашарить в своей одежде. Хет не успел ещё и спросить, что она ищет, как Илин вытащила боль-палку и укрепила ее на поясе, прошептав:

— На всякий случай…

Хет встал, ухватился за край более высокой кровли и подтянулся. Дом Раду имел на крыше четыре ветровых башни; там же возвышалось несколько кучек битого кирпича, разнообразя голую поверхность плоской кровли. Они создавали великолепные укрытия для любого числа налетчиков. Он подождал, пока Илин отыщет выщербинки в стене — опору для ног, а сам в это время настороженно присматривался, не шевельнется ли что-то на крыше. Ничто не двигалось, но помня, что зрение Хранителей в темноте куда лучше, чем у него, он не видел причин не доверять Илин или сомневаться в ее словах. Илин подтянулась на руках и села рядом с Хетом. Он тихо спросил ее: