швы, Кетчум ревел, как лось. Доминик ковылял вокруг стола, а Рози говорила с ними обоими. Она была очень зла на них, и потому стежки вышли не слишком аккуратные.

— Жаль, я не могу сшить вас вместе, — бросила она Доминику и потом объяснила, где и как сделала бы это. — Если вы еще хоть раз подеретесь, я брошу вас обоих. Я понятно выразилась? Если вы обещаете больше никогда не поднимать руку друг на друга… вы вообще должны жить как заботливые братья, тогда я не брошу никого из вас, пока жива. Слышите? Итак, либо вы научитесь каждый довольствоваться половиной меня, либо вы потеряете меня целиком. Тогда я заберу Дэнни и больше вы меня не увидите. Вам все понятно?

Оба почувствовали: Рози не шутит и в случае чего действительно их бросит.

Кармелла лежала тихо, вслушиваясь в каждое слово Доминика.

— Думаю, твоя мама была слишком гордой, чтобы после выкидыша вернуться в Бостон. И еще она думала, что я слишком молод и после смерти твоей бабушки меня нельзя оставлять одного. Рози считала себя обязанной позаботиться обо мне. И потом, она знала о моей любви к ней. Уверен, она меня тоже любила. Но для нее я был милым мальчиком. А потом она встретила Кетчума, своего ровесника. Кетчум был мужчиной. Пойми, Дэниел, нам с ним не оставалось иного, как согласиться на ее условия. Мы оба просто обожали Рози. И я уверен, она каждого из нас по-своему любила.

— А что об этом думала Джейн? — спросил Дэнни.

Кетчум ему рассказал, что индианка знала обо всем.

— Ты же помнишь, что думала Джейн по разным поводам. Естественно, назвала нас придурками. По ее мнению, мы здорово рисковали. Джейн сказала, что это вроде азартной игры, где потом за все придется платить. Я тоже так думал, но твоя мама не оставила нам выбора. И потом, Кетчум всегда был более азартным игроком, чем я.

— Ты должен был рассказать мне об этом раньше, — услышала Кармелла голос Дэнни.

— Знаю, что должен. Прости меня, Дэниел.

Потом Доминик пересказал Кармелле слова Дэнни.

— Я не особенно сержусь за ваше вранье с медведем. Хорошая была история. Но есть еще кое-что, в чем ты ошибался. Ты говорил мне, что подозреваешь Кетчума в убийстве Пинетта Счастливчика. И не только ты. Джейн так думала и половина школьной шантрапы из Западного Даммера.

— Я не утверждал наверняка. Я говорил: Кетчум мог убить Пинетта Счастливчика.

— Ты ошибаешься. Пинетта Счастливчика убили в его постели, в заведении «Бум-Хаус» на Андроскоггине. Его голова была пробита штамповочным молотом. Так ты мне рассказывал? — допытывался у отца писатель Дэниел Бачагалупо.

— Да, так. Лоб Счастливчика был покрыт вмятинами в виде буквы «Н».

— Хладнокровное убийство. Так, отец?

— Нам так казалось, Дэниел.

— Тогда это был не Кетчум. Смотри, если бы Кетчум с такой легкостью убил Пинетта Счастливчика в постели, что ему мешало бы убить Карла? У него было много возможностей прикончить Ковбоя, если бы Кетчум действительно был убийцей.

Дэнни был прав. («Возможно, парень действительно писатель!» — заключил повар, пересказывая их разговор Кармелле.) Будь Кетчум убийцей, Ковбой не коптил бы сейчас небо. Кетчум обещал Рози заботиться о Доминике. Они оба обещали ей заботиться друг о друге. Учитывая сложившиеся обстоятельства, разве это не было бы заботой? Прибить Карла у него дома, когда он спал, напившись до бесчувствия. Или подкараулить в каком-нибудь укромном местечке. Лучшей заботы о поваре и не придумаешь.

— Теперь понимаешь? — спросил отца Дэнни. — Если Пам выложит Карлу все и Ковбою будет не найти нас с тобой, почему бы ему тогда не сесть на хвост Кетчуму? Норма Шесть обязательно скажет Карлу, что Кетчум все эти годы был в курсе наших дел и сейчас знает, где мы.

Вопрос можно было и не задавать. Отец и сын оба знали ответ на него. Если Карл сядет Кетчуму на хвост — вот тогда Кетчум точно его прибьет. И сплавщик, и помощник шерифа тоже это знали. Как большинство мужчин, поднимающих руку на женщин, Карл был трусом. Ковбой не решится расправиться с Кетчумом, даже если вооружится винтовкой с телескопическим прицелом. Сплавщик — не хромой повар, и убить его непросто.

— Отец, так когда ты собираешься уносить ноги из Бостона? — спросил Дэнни.

По ерзанью Доминика в постели и по его виноватому взгляду Кармелла догадалась, что их разговор перешел на новую тему. Они теперь обсуждали отъезд из Бостона, но повар не мог или не хотел говорить Кармелле, когда он уедет.

Тринадцать лет назад, впервые рассказывая ей свою историю, Доминик четко оговорил один момент: если Карл нападет на его след и ему придется бежать из Бостона, Кармелла с ним не поедет. Она и так потеряла мужа и единственного сына. Судьба пощадила ее, не показав их мертвые тела. Если Кармелла отправится с Домиником, Ковбой, возможно, и не убьет ее. Но у нее на глазах он убьет повара.

— Я не хочу втравливать тебя в это дело, — еще тогда сказал ей Доминик. — Если этот поганец нападет на мой след, я уеду один.

— А почему вы с Дэнни не заявите в полицию? — недоумевала Кармелла. — Убийство Джейн было несчастным случаем. Неужели вы не объясните полицейским, что Карл сумасшедший и что он опасен?

Кармелла никогда не жила в округе Коос и потому некоторых вещей просто не понимала. Прежде всего, Ковбой и был полицией или тем, что у них в глуши считалось таковой. Во-вторых, быть сумасшедшим и опасным — не преступление, особенно на севере Нью-Гэмпшира. Не слишком серьезным преступлением было и то, что Ковбой втихомолку где-то закопал тело индианки. Главное — он Джейн не убивал, а Дэнни убил. Допустим, мальчишка перетрусил. Но повар был вполне взрослым человеком и мог бы сообразить: бегство — не решение проблемы. Если бы он остался и кому-нибудь рассказал правду (ведь над Карлом были начальники), возможно, случившееся и сочли бы несчастным случаем. Тогда у повара был и другой вариант: вернуться с Дэнни в Извилистый и блефовать, как советовал ему Кетчум. Помнится, Дэнни тоже хотел вернуться обратно.

Теперь, когда прошло тринадцать лет, слишком поздно было что-либо менять. Но в самом начале их отношений Кармелла согласилась на такие условия. Она не знала, как сложится ее жизнь с поваром. За эти годы она привыкла к Доминику, да что там говорить — полюбила его. Сейчас Кармелла жалела о своем опрометчивом согласии. Если Доминику и впрямь придется уехать, ей будет тяжело расстаться с ним. Да и сам