Вот же человек, у него еще есть силы шутить. А у некоторых нет сил посмеяться шутке. Ботинки, как пудовые гири, с трудом отрываются от пола, ноги задубели, дыхание ни к черту.

— Долго еще? — простонал я.

— Скоро, за углом будет дверь, нам туда… — куратор осекся, первым вбежав за угол.

Он так резко затормозил, что Эва врезалась в него, а я припечатал ее, влетев следом в их живописную композицию: «Иван Грозный смотрит на пустую казну!»

— Что за черт? — пробормотал он, оглядывая стены, потолок и пол, словно надеясь найти там отсутствующую дверь.

— Вот и покатались на лодочке, — прокомментировала Эва печальное зрелище.

Вместо долгожданной двери перед нами красовалась гладкая бетонная стена без малейших признаков скрытой под штукатуркой двери. Да и без штукатурки, собственно говоря, просто голый бетон.

— Ну что, на кухню? — попытался я развеселить компанию.

Эва не ответила, фыркнув на мои слова, куратор посмотрел на меня странно и тоже промолчал. Моя неудачная шутка повисла в воздухе. Ну и ладно, ну и пожалуйста. В конце концов, хоть поедим спокойно. Господи, что-то я сегодня какой-то озабоченный с этой едой? Эва права, ненормально себя веду, как бурундук какой-то, лишь бы брюхо набить. Нервы шалят, вот и хочется чем-нибудь заесть тревогу — брюхо набито, душа спокойно спит.

— Что дальше? — вопрос Эвы, обращенный к куратору, также повис в воздухе.

Куратор напряженно думал, судя по наморщенному лбу и глазам, мечущимся в поисках ответа.

— Может, по-простому? Вылезем как-нибудь отсюда на поверхность, доберемся до реки, — должны же в лесу быть реки, — сделаем плот, и спустимся на нем до ближайшего жилища. Как вам такое предложение?

— По-простому отсюда выбраться не получится. Без специальной команды отсюда и мышь не выберется. Исключение составляют каналы экстренной эвакуации. Но с ними вы уже познакомились, так сказать.

Повисло томительное молчание. Куратор посмотрел пристально на меня, потом чуть дольше задержал взгляд на нашей спутнице. Пожевал губы, скептически цыкнул, попытался было что-то сказать, но махнул рукой и передумал.

— Эй, командир, в чем дело? — забеспокоился я, — Мы в чем-то провинились? Как-то мешаем вашим планам? Я же вижу, что у вас на уме есть что-то, говорите, не стесняйтесь, тут все свои. Пока… все свои.

— Вот уж действительно, миленький, не томите душу, — взгляд Эвы метался между нами, как загнанный зверек, — скажите что-нибудь! Не бойтесь, мы справимся! Господи, да как же вас зовут, наконец? — неожиданно взорвалась она.

— А это вам к чему? — опешил куратор.

— Да к тому, что как к столбу фонарному обращаешься — командир, эй там. Вы человек или железяка бездушная?

— Алексеем меня зовут, если вас это как-то успокоит, — улыбнулся куратор.

— Алексей… Алеша — хорошее имя, доброе. Алеша, вы нас не жалейте, мы справимся, говорите как на духу, что нужно сделать? — Эвелина говорила и гладила сурового десантника по плечу, уговаривая его как маленького ребенка.

— Хорошо, но сразу предупреждаю, что вариант вам не понравится. Однозначно!

В ходе короткой лекции выяснилось, что есть еще один и действительно малоприятный вариант. Мы можем уйти через канализацию. А что я вам говорил? Как знал, когда на базе специальностью овладевал. Как специально готовился, привыкал к виду и аромату той субстанции, в которой нам предстояло плыть. И не просто плыть, а погрузившись с головой, нащупывая дорогу руками. Не хотите попробовать? Я с удовольствием уступлю очередь первому желающему нырнуть в душистый поток вместо меня.

— Ну вот, как я и предполагал, вариант вам не нравится! — вывел резюме куратор, глядя на наши округлившиеся от ужаса глаза.

— А как же мы будем там… — Эва сделала некое вращательное движение пальцами, и судорожно сглотнула, представив себе «там», — дышать? Нельзя ли какие-нибудь костюмы резиновые надеть? — она жалобно посмотрела на Алексея.

— Костюмов не обещаю и аквалангов тоже, придется использовать то, что есть. А именно автономный противогаз для работы в зонах сильного задымления или газации. Голова, по крайней мере, будет защищена. Перчатки резиновые тоже можно сообразить, а на все остальное натянем брезентуху, враз не промокнет, авось сухими из вод… дерьма вынырнем, — пошутил он.

— Ну, хоть что-то, — мы с Эвой обреченно переглянулись.

— Почти скафандр получается, — то ли спросил, то ли пояснил я.

— Не хандрить, дерьмо не кислота, сразу не съест! Из дерьма вышли, в дерьмо и уйдем!

— Там вроде про землю в поговорке было, но мы готовы… куда скажете… — вымученно улыбнулась Эва.

— В дерьмо, так в дерьмо! — с фальшивым оптимизмом поддержал я Эву, — Работа нам, в принципе, знакомая, справимся.

Общими усилиями мы укомплектовали наше снаряжение. Подобрали самые прочные комбинезоны из тех, что нашли на складе. Натянули по несколько пар резиновых перчаток на руки и ноги. Поверх перчаток на ноги обули десантные ботинки с высокой плотной шнуровкой. На голову противогаз с патронами регенераторами воздуха. Запасную одежку упаковали в плотные полиэтиленовые мешки, выдавив из них по возможности воздух, и заварив зажигалкой для герметичности. Мешки с одеждой засунули в заплечные рюкзаки и стянули ремни потуже, чтобы не убежал мешок случайно.

Видок еще тот, зато есть надежда, что с дерьмом не соприкоснемся. Тонкая душевная организация все-таки, цивилизация, однако. Не приемлет душа подобного купания, как ты не стращай ее картинами неминуемой гибели. Лучше умереть, чем в ЭТО окунуться, — пищит душа. Только ты, душа, не помрешь, ты бессмертная, а вот тело наше бренное вполне может сдохнуть, если побрезгует такими путями отхода.

— Куда следовать прикажете? — поинтересовался я у Алексея.

— Да в любой клозет, какой больше по душе, — ухмыльнулся куратор, — большой разницы нет, все дороги, точнее трубы ведут в одно место — центральный коллектор. Оттуда будем выбираться к стоку, ну а сток, как можно догадаться, находится неподалеку от реки.

Войдя в ближайший туалет, куратор деловито прошел в крайнюю кабинку и, поднатужившись, рванул на себя сливной бачок. Вместо того, чтобы отломиться, бачок плавно повернулся на невидимом шарнире и вместе с унитазом пропал в стене. Перед нами открылось широкое, метр на метр, зловонное отверстие. Там внизу что-то капало, булькало, стекая по трубам. Туда мы должны были отправиться, чтобы спастись.

— Ой, мне дурно, меня сейчас вырвет, — Эва отшатнулась назад, прикрыв рот рукой. — Неужто нельзя по-другому? А?

— Сожалею, сами все видели, выбирать не из чего. Или в дерьмо или… — куратор развел руками.

— Только не говорите, что вы это прямо сейчас придумали, в смысле про канализацию. С самого начала собирались нас макнуть туда с головой! Поучить жизни интеллигенцию паршивую! — попытался я оттянуть неизбежный момент окунания, гневным выпадом. У меня, откровенно говоря, этот выход из положения также не вызывал приступа энтузиазма.