Услышав эти слова, я почувствовал, как мое сердце уходит в пятки. Как Юлия, только более явно, Карлос оказался лидером, который собирается все делать сам. Даже когда на него работают тысячи людей. Некоторые из них буквально зарабатывали миллионы.

Когда я сказал об этом, Карлос, кажется, понял меня, но я чувствовал какое-то сопротивление. Я придумал, как может выглядеть его новый стиль лидерства. В «Психопатологии повседневности» Фрейд писал, что в юморе проявляются наши настоящие, подсознательные чувства. Карлос вдруг пробормотал, что наш план смахивает на «полупенсию». Я спросил, что он имеет в виду.

– Ну, моя жизнь станет слишком простой, разве нет?

Я попытался разговорить его, но он отмахнулся. Я попробовал зайти с другой стороны: попросил нарисовать образ, который приходит в голову при мысли о полноценном возвращении на работу. Он нарисовал на доске старый завод, потом деревянный вал, потом грозу – сплошные тучи и зигзаги молний.

Как я уже объяснял, иногда мои вопросы исходят прямо из сердца. Я спросил:

– Ты любишь работу?

Он посмотрел на меня и фыркнул.

– Дурацкий вопрос.

– Ответь на него, – настаивал я.

Он медленно надел колпачок на маркер и сел.

– Я никогда об этом не думал.

– Теперь у тебя появился шанс.

После этого мы час говорили о том, что он никогда не любил работу. Мы прошли всю его карьерную историю, и я заставил его сделать часть упражнения «Линия жизни», касающуюся «успеха на работе и удовлетворения». Вы можете помнить ее из истории Юлии. Линия его успеха шла высоко, но линия удовлетворения практически стояла на месте.

Мы обнаружили глубинное патогенное убеждение Карлоса: на работе должно быть погано. Было не совсем ясно, когда и почему Карлос пришел к этой идее в прошлом. Высказав эту идею, он тут же понял, как она абсурдна, и выразил желание измениться.

Мы увидели, что этим главным, хоть и скрытым, мотивом был продиктован его суровый стиль управления (всем остальным должно быть так же плохо, как ему). Даже его здоровье подверглось этому влиянию (я буду выглядеть и чувствовать себя погано).

Как только до Карлоса дошло это, он в корне изменился.

Мы отыскали проблески радости в его линии жизни и подумали, как укрепить и увеличить их. Мы поработали над его предназначением, так же как с Оскаром. И мы взяли за основу идею того, что в течение рабочей недели надо чаще хвалить (себя и остальных) и праздновать успехи.

В течение года Карлос медленно, но верно изменял себя как лидера и свое отношение к работе. Через несколько месяцев после окончания коучинга я наткнулся на него на обеде в честь «Сити Эвордс». Он подбежал ко мне. Вид у него был подтянутый. Мы немного поболтали, потом он вздохнул и сказал, что ему нужно обратно за столик. Он показал на группу мужчин средних лет в костюмах, уже изрядно подвыпивших, и шепнул:

– Все-таки у работы есть и паршивая часть, нет?

И поскакал обратно к своему месту, по пути похлопывая людей по спинам.

Долбаная работа и создание пространства для баланса

Уверенность Карлоса в том, что работа должна быть тяжелой, долгой и паршивой, – зловредный культурный мотив, глубоко укоренившийся в обществе. Может быть, поэтому на коучинге мы и не смогли выяснить, откуда он взялся. Многим это кажется очевидным. Один мой близкий родственник назвал будильник в телефоне «Долбаная работа». Это первое, что он видит, проснувшись.

Мы носим свое переутомление как медаль почета, гордимся своей занятостью. Мы работаем на кофеине и перекусах, живем в обществе, где принято разбиваться в лепешку.

Состояние Карлоса было серьезным – панические атаки, переутомление и умеренная клиническая депрессия. Но в каком-то смысле это было закономерно. Ранее я уже объяснил, что эволюция не может угнаться за прогрессом в нашем обществе, и мы просто не созданы жить в таком беспощадном темпе. Мы испытываем страшное выгорание (считается, что оно стоит стране 255 миллиардов фунтов в год), и поэтому нам обязательно нужно самим отвечать за баланс в собственной жизни. Делайте все возможное, чтобы менять мир под себя.

Используйте такие инструменты, как «Колесо жизни», которое поможет узнать, где вы сейчас и где хотите быть. Личности А-типа, как Карлос, страдают аллергией на идею замедления – их достижения составляют немалую часть их личности и уверенности в себе. Я подсказал Карлосу идею корпоративного атлета, которая понравится многим людям А-типа. Фундаментальный принцип корпоративного атлета – это идея, что высокую производительность в бизнесе, как и в спорте, обеспечивает все тело человека. Если работать только с тем, что выше шеи, нам не хватит жизненно важных элементов, которые помогают подняться до вершин.

Чтобы добиться того, что Лер и Шварц называют «Идеальным рабочим состоянием» (ИРС), нужно постоянно переключаться между расходом энергии и ее накоплением. Мы часто делаем это неправильно. Весь принцип этой книги заключается в том, что мы – первое поколение из тысячи, кому нужно создавать пространство, а не заполнять его. Спортсмены, которые не создают пространства для восстановления, не раскрывают свой потенциал. То же происходит и с начальниками. Рано или поздно колодец пересохнет. Сам по себе стресс – не проблема. Стресс делает мышцы сильнее. Но стресс без дисциплинированного восстановления в лучшем случае изматывает, а в худшем оборачивается катастрофой.

Если представить себе это так, то, конечно, есть смысл создать пространство и придумать стратегию, которая поможет поддерживать себя и двигаться вперед, особенно в условиях конкуренции. Почти десять лет назад я посетил интенсивный воркшоп в ординатуре под названием «Процесс Хоффмана». Он задействует множество ценных идей, но в сердце его лежит идея о том, что мы «квадроедины». Наша личность состоит из четырех частей: интеллектуальной, эмоциональной, физической и духовной. То есть это разум, сердце, тело и духовный источник. Части 1 и 2 этой книги концентрируются на первых двух аспектах «квадроединства» – интеллектуальной и эмоциональной личности. Им требуется пространство для мыслей и общения.