Они рано легли спать, хотя обоим не спалось. У Григорича непрерывно работал мозг: «Где достать денег, чтобы заплатить штраф?» Воспаленные мысли кипели, плавились, взрывались из-за невозможности их осуществления, а еще добавляли боли тихие всхлипы Риты, отвернувшейся к стенке и пытавшейся уснуть. Она ворочалась, вставала то померять давление, то выпить таблетку. А когда Григорич услышал мерное сопение супруги, он сбросил с себя одеяло, тихонько вышел в коридор и стал одеваться.

Рано утром Рита подскочила на кровати от резкого выкрика Киры из ванной. В голове вспышками почудились картинки, как внучка порезалась, ушиблась или неудачно упала на скользком полу.

— Давно надо было коврик постелить, дура! — сама себя обозвала Рита и кинулась на помощь Кире. Но стоило только ей выбежать в коридор, как дверь ванной распахнулась и от неожиданности Рита не удержалась и рухнула на пол. К ней тотчас подскочила внучка, крепко обняла, прижалась и заплакала.

— Прости, бабуль, прости. Я не хотела.

— За что? — севшим от волнения голосом спросила Рита.

— За все, за все, — быстро заговорила Кира и не в силах сдержаться, зарыдала еще сильнее.

Рите уже не было больно сейчас. Совсем. Судорожно прижимая внучку к себе, она целовала ее в нос, лоб, лохматила шелковистые волосы и зарывалась в них лицом, чтобы не показывать слез, с которыми ничего не могла сделать.

— Постой! — вдруг воскликнула она, вглядываясь сквозь проем двери в ванную. — Но там…. Нам свет дали?

— Да! Да! — стала вскрикивать Кира, весело пританцовывая.

А через час явился и Григорич.

— Где ты был в такую рань? — удивленно спросила Рита.

— В Доме культуры, — загадочно ответил муж и стал напевать под нос что-то торжественно фальшивое. Простите, но вы не видели там за вашим окном, не пробегало стадо слонов? Так вот это оно оттоптало все уши нашему сценаристу. Слуха у него не было начисто, поэтому петь Григорич очень любил. И вот он напевал, с каждой минутой поражая жену и Киру, у которой хоть и начались уже школьные онлайн занятия, ей не терпелось узнать, почему дедушка в чудесном «не в себе».

Новость, которую услышали присутствующие, Григорич повторил дважды:

— Вован заплатил штраф за свет, воду и газ.

— Зачем еще и за газ? — удивилась Рита.

— А что, не надо было? — спросил муж. — А я думал…. Ладно, скажу ему, что…

Он искоса глянул на жену, и они оба рассмеялись.

— Но чего вдруг он так расщедрился? — допытывалась Рита.

Григорич рассказал, что отправился к Вовану на Салтовку рано утром, но не на поклон.

— А зачем же?

— Чтобы предложить сделку. Я напишу еще один сценарий — Бог любит троицу. И главную роль будет играть он.

— Вова? — изумилась Рита.

— Папа? — еще больше изумилась Кира.

— А чего это вас так удивляет? — спросил Григорич. — Уж, какой он артист, вы сами видели. И кстати, крайне тщеславен оказался.

— Это не честно! — тут же вскрикнула Кира.

— Что, кицуня? — всплеснула руками Рита.

— Я тоже хочу роль. Сестра снималась, а я что, уродка?

Григорич поспешил успокоить внучку:

— Будет, будет тебе роль.

С возгласом «Ура!» Кира направилась в свою комнату, но обернувшись, спросила:

— Дедушка, а что я буду делать?

— Танцевать, милая, — ласково ответил Григорич. — Раз, два, три. Раз, два, три. Раз.

И Кира затанцевала вальс.

Сценарий писался тяжело. Получалось все: и сюжет романтический клеился, и повороты неожиданные расставлялись куда надо, и даже речь персонажей лилась легко и без пеньков. Смущало одно: во все это ужасно не вписывался Вован. Не по габаритам, нет. А по характеру. Ну не подходил он на роль героя в ромкоме (От автора: романтической комедии). Откровенно говоря, Григоричу хотелось писать о себе, о Рите, поговорить с ней о любви, о счастье, но Вован с его хамством и потребительским отношением, неспособностью любить и просто сопереживать здесь абсолютно был лишним. Увы, уговор дороже денег: Вован оплачивает все долги — Григорич снимает его в главной роли.

Через три дня с горем пополам сценарий был готов. Волновались все, хотя всю съемочную процедуру — от кастинга до монтажа — студия Дома культуры брала на себя. Маша потребовала своего присутствия на площадке. Чтобы не создавать проблем из-за мелочей, Григорич уговорил студийцев пойти на это. Да он и сам вместе с Ритой тоже наблюдал со стороны. До последней минуты написания сценария Григорич не был уверен в успехе, но придумав неожиданный поворот, стал удовлетворяться результатами, а когда поставил финальную точку, даже пожалел, что играть будет не он.

Итак, съёмка началась.

Потеряв работу и семью, неудачник Мазин готов свести счеты с жизнью, но обнаруживает у себя дар — почерк, который исполняет желания, написанные на открытках. Мазину больше нечего терять и у него лишь одно желание — взять от жизни все и любой ценой.

Леня МАЗИН (45) стоит у подъезда многоэтажки и напряженно смотрит вверх, где с балкона 8-го этажа его ЖЕНА (40) размахивает руками, невнятно кричит, ибо вместо слов нам слышен лишь лай.

Как только женщина умолкает, Мазин вынимает из ушей беруши и раскрывает рот, чтобы ответить, но голоса нет, одни хрипы.

С балкона летят два рюкзака и попадают прямо в мусорный бак. Мазин переворачивает бак на себя, достает рюкзаки, вешает их на плечи и уходит. С балкона все еще доносится лай жены. А во дворе, изгибаясь и судорожно вскакивая, танцует агрессивный фламенко Кира.

Мазин входит в банк и обращается к КАССИРШЕ (50), но голоса нет, только сипы. Он берет со стенда открытку и пишет на ней.

Камера КРУПНО: СОРВАЛ ГОЛОС. ЖЕНА, САМИ ПОНИМАЕТЕ. ВЫГНАЛА БЕЗ КОПЕЙКИ, А У МЕНЯ ВО РТУ С САМОГО УТРА НИ КРОШКИ. ПРОСТИТЕ, ВАС НЕЛЬЗЯ ОГРАБИТЬ НА… ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ?

Мазин подает открытку кассирше, зажмуривается и протягивает руки — для наручников. Дзинь-дзинь и в окошке появляется искомая сумма. Мазин смотрит на кассиршу, разинув рот.

Мазин (удивленно). Простите, это — мне?

Кассирша кивает. Мазин отходит и снова возвращается.

Мазин Мне?

Кассирша хмурится. Мазин поспешно забирает деньги, задумывается и покупает пачку открыток. Уходит, оглядываясь с тревогой. Но кассирша спокойно обслуживает других клиентов.

Быстрая смена кадров: Мазин заходит в парикмахерскую лохматым. Дзинь-дзинь и выходит со стильной прической. Заходит в салон одежды. Дзинь-дзинь и выходит в дорогом костюме. Открывает двери частного стоматолога, дзинь-дзин и выбегает через другие двери на улицу с улыбкой, сверкая золотыми коронками, рассматривает открытки и целует их.

Камера плавно