сам его попросишь, Тарош? У нас, после той истории, до сих пор не самые лучшие отношения. Может из упрямства отказать, - морщится тот.

- Это когда ты его старым сводником обозвал? – хмыкает Шрам.

- Нечего было лезть в мой сердечный круг, - огрызается в ответ Шакар.

- А что…

- Достаточно, - прерывает их перепалку Тарош. – Хорошо, я сам с ним поговорю. Заодно и выясню кое-что. Шрам, проверь, что там за подарочек вручил советник. И карточку, тоже, потом аккуратно проверь.

Каир осторожно высвободил из рук спящей девушки коробку с подарком и перекинул ее своему подчиненному. Тот ловко перехватил подарок, раскрыл его. В коробке оказался дорогой, эксклюзивный набор украшений для волос. Альтэй славились такими штуками. Именно, они ввели моду на них, потому что любили украшать свои шикарные шевелюры, которые были самых разных цветов и оттенков, причем от природы.

Шрам бережно разложил хрупкие вещицы перед собой и уже через пару минут хитрых манипуляций с ними, дал ответ.

- Здесь чисто, без сюрпризов. Я думаю, этот хлыщ не станет так подставлять себя сейчас. Надеется еще встретиться.

- Нет. Больше на такой риск я не пойду. Проверили, что хотели? Вот и работайте дальше сами. Не стоит ее впутывать сильнее в это дело. И так подставили девочку.

Шрам утвердительным жестом согласился со своим правителем и возвращает ему коробку с подарком. Дальнейший полет проходит в тишине. Каждый занят своим делом. Шакар что-то напряженно набирает на ауке, отдает распоряжения. Шрам решает последовать примеру Саши и немного подремать.

Тарош кидает задумчивый взгляд на своих соратников. Сейчас он не может ни работать, ни отдыхать. Все его мысли занимает совсем другой объект. Тот, что безмятежно спит, доверчиво уткнувшись носом ему в плечо. Саша… Его маленькое, беспокойное, но такое сильное сердечко.

Их встреча стала серьезной неожиданностью для него. Он почувствовал ее приближение задолго до того как она вошла в его кабинет. Почувствовал и не поверил сам себе. Ритм ее сердца заполнил его грудь, проникая все глубже и захватывая собой все его существо. А потом она вошла… Такая хрупкая, маленькая и удивительно искренняя в своих чувствах и эмоциях.

Она волновала его, непреодолимо тянула к себе, пробуждала самые теплые и нежные чувства, на которые он был способен и даже больше. Ее сердце уже зацепило его и чем дальше, тем сильнее укреплялась эта связь.

Он не готов был в тот момент к такому, не сейчас, не с этой девушкой. Да, и что он о ней знает? Пока сущие крохи информации. Только то, что его племянник умудрился спасти эту иссу и тут же объявил ее своей невестой. Акар дор Абаш, его старый учитель и Лайса тоже, разъяснил торопыге его ошибку и тут же связался с ним. Он настаивал и даже требовал, чтобы Тарош лично встретился с парочкой и дал разрешение на аннулирование записи. А затем с ним связался Шакар и также обратился с просьбой – найти любой подходящий повод, чтобы задержать указанную иссу на Рае. Он удивился.

Шакар был одним из немногих посвященных в то, что раса трисов не посещает их планету. А если и случается такое, то они не могут долго здесь находиться. О причинах этого явления знали немногие, и отец Лайса был в их числе. Он обещал, потом объяснить причины. И вот теперь все пошло по совсем другому сценарию. Он не Лайс, и в оценке своей связи с девушкой ошибки не допускает. Для него все предельно ясно. Но, на то он и правитель, чтобы сдерживать свои эмоции и не давать им ход, когда это необходимо.

Сначала нужно все выяснить, собрать больше информации о девушке. Да и исключить спланированную провокацию не мешает. Все может быть. Все это отмечал и планировал холодный разум, а вот сердце не хотело мириться с таким решением и рвалось навстречу своей избраннице. Стоило больших усилий взять свои желания под контроль. Ведь каир не может быть слабым и давать волю чувствам. Поэтому, хоть в глубине души он уже несколько раз выдернул руки своему племяннику за его слишком вольные объятья со своей пока еще невестой, внешне он сохранял полную невозмутимость и спокойствие. Закрывать свое сердце от остальных, та особенность, что ему подвластна как правителю и самому одаренному среди раянцев. Сейчас эта способность как нельзя кстати. Никто пока не должен заподозрить его слабое место. Слишком высока цена ошибки.

Позволил себе только одну слабость: попробовал незаметно приблизить девушку к себе и предложил переезд, найдя условный повод. Уловка не сработала, и нерациональное желание, оторвать конечности племяннику, усилилось.

Радовало, что теперь у него будет куча времени, чтобы повторить свою попытку, но стоило позаботиться и о деталях. Дать указание оформить разрешение для агентства, где работала Саша, не составило для него никаких сложностей. Ему не трудно, а вот его сердечко должна оценить этот жест.

Разговор с Шакаром никакой ясности не внес, только еще больше запутал ситуацию. Саша была трисой. В этом не было никаких сомнений. Но для него это было уже не столь важно. Свое сердце не обманешь, а его сердце выбрало эту малышку своей ашшелой. Только, вот удивительное дело, планета ее не отторгала и на ее самочувствие никак негативно не влияла. Как будто… Нет, этого просто не могло быть. Шакар проверил все выкладки, разговаривал с медиками, что брали анализы, но результат оставался прежним. И это вводило в недоумение. И требовало самого серьезного расследования, потому что от его итогов могло зависеть будущее и не только их расы, но и его личное будущее.

Дополнительная информация, которую удалось собрать о девушке, ничего нового не добавила в картинку. Ее прошлое вроде и было, но чтобы проверить его требовалось приложить невероятные усилия. Планета, откуда родом была, по официальным данным, Саша, находилась в такой дали, что становилось страшно от мысли, как же это они смогли встретиться и не разминулись друг с другом.

Одновременно с этим, у Тароша мелькало смутное чувство узнавания, будто он где-то уже видел этот, серьезный, наполненный жизнью, взгляд. Потом он вспомнил.

Вспомнил, ужаснулся и пришел в ярость от того, что узнал. Еще больше взбесило, что его уже опередили. Хорсу Икту очень повезло, что он так легко и давно отправился в тишь. Жаль не от его руки. С каким удовольствием он бы распылил этого ублюдка на атомы еще раз, но до этого самолично заставил бы заплатить за каждую слезинку,