– Ну что, это был твой лучший бой? – спросил Ермак при всех казаках.

Матвей оглянулся на своих ребят – весёлых, диких, с ног до головы залитых татарской кровью.

– Неплохой вышел бой, атаман, но не самый лучший, – он пожал плечами. – Карачу-то я не взял! Упустил супостата! – он погрозил кулаком луне над Иртышем. – Из рук ушёл подлец, как сом на мелководье! Сволочь…

Но Карача и впрямь ушёл. И не просто так, а ушёл с первых ролей в истории Сибири. Он сполна заплатил за смерть Ивана Кольцо. И сыновьями, и угодьями, и властью. Потеряв своих родных и близких убитыми, потеряв весь двор и половину небольшой армии, которая разуверилась в своём вожде, он готов был удалиться в свои степи на Таре; раз и навсегда забыть о великой славе победителей казаков и сибирском троне. Но в последний момент хитрый Карача решил вновь изменить ход событий. Царя сибирского из него не получилось, но всё ещё мог выйти примерный царский слуга. Влиятельный вельможа! Карача послал вестника в Ишимские степи – к Кучуму, бывшему своему хозяину, с заверениями в полной своей покорности и обещанием помочь взять Ермака. Он рассказал, что голод и холод истощили силы Ермака, но разбойник дерётся, как заговорённый! Его можно выманить только хитростью! И только хитростью взять… Никто не знал, как мечтал о мести казакам Кучум! Потому что никто не натерпелся такого позора от казаков, как сибирский хан. Одно дело, когда казаки-разбойники лишают острова какого-то визиря, и совсем другое, когда они прогоняют из родового гнезда хана – царя! – потомка покорителя мира, самого Чингисхана! Одним словом, своим посланием в Ишимские степи Карача предоставил шанс ещё раз выйти на историческую сцену бывшему своему хозяину – хану Кучуму…

Теперь казаки точно знали: пора покидать Сибирь. Их осталось числом немногим более сотни. Четверть всё ещё не окрепла после зимовки или ранений. Ермак и Матвей понимали, что враг все ещё силён. И он где-то поблизости. Копит силы для нападения. Если бы только сейчас появились стрельцы, пермяки, другие казаки! Если бы пришла долгожданная помощь из-за Камня! А так им не оставляли выбора.

Четвёртой зимы в Сибири им было не пережить.

Ещё поздней весной, когда лёд отпустил корабли, ермаковцы подготовили флот для отплытия. Затем струги оказались сильно попорчены татарами во время ночного набега: у них оказались пробиты днища. Но казаки, строители быстроходных речных кораблей, создавали их по единому лекалу. Одна длина, один скелет, высота бортов. Их лодки были братьями-близнецами! Казаки разобрали буквально «по косточкам» свои попорченные струги и собрали заново почти из тридцати порушенных кораблей семь новеньких судов.

Как раз для их числа! Если считать с пожитками, арсеналом и провиантом. Можно было хоть сейчас садиться и плыть, куда душе угодно! А душа у всех стремилась только в одном направлении – с Иртыша в Тобол, оттуда в Туру, из нее в Тагил, потом на Баранчук, волоком до Серебрянки и… за Камень! Домой! На Русь!..

Так бы они и поступили, но все ждали: а вдруг Москва поможет? Вдруг придёт настоящее войско, и потом не придётся брать Кашлык заново! Ведь если они уйдут – татары тотчас же вернутся в свою столицу!

Но вдруг на горизонте вот-вот появятся русские корабли?

Что делать дальше, по старому обычаю решил казацкий круг.

– Ждать в Кашлыке, когда татары договорятся и нападут на нас, – вряд ли разумно, – сказал Ермак. – Пока они в раздоре, пока ни один сибирский князёк не ждёт нас на своей земле, мы можем подняться по Иртышу и посмотреть на те земли, которые не видели прежде. А заодно поищем Кучума. Я так по нему уже соскучился. Да и на кораблях нам спокойнее будет, чем в этой клетке. Что скажете, братцы?

Лица казаков оживились. Никого не грела мысль сидеть в Сибирской столице и ждать у моря погоды. И казаки решили идти в новый поход. Они отплыли уже скоро – уходили ночью, чтобы татары, если и наблюдали за ними, не разгадали бы их трюка.

Налегая на весла, в начале июля 1585 года флотилия Ермака двигалась вверх по Иртышу…

Это был ещё один победоносный поход по территории хана Кучума. Точно в насмешку над стариком, давним врагом Руси, казаки выгнали его из родного логова и теперь шли по землям степных вассалов Кучума, заставляя их подчиниться своей воле. Если им сопротивлялись, казаки пускали в ход пушечки и пищали, а если надо – и сабли; если принимали с почётом, брали ясак и шли дальше. Казаки покорили Каурдак, потом древних князей Саргачиков. А вот князь Елыгай даже попытался отдать в жёны Ермаку свою младшую дочь – Аюну. Казаки слюни глотали, когда смотрели на девушку-степнячку удивительной красоты.

– И что ты? – спросил на пиру Матвей Мещеряк у друга. – Возьмёшь Аюну в жёны?

– И куда мне её? – усмехнулся Ермак. – В струг посадить, казацкой кашей кормить да под стрелами других татар возить за собой?

– Зато сколько удовольствия! – попытался достучаться до него Мещеряк. – Не стесняйся! Задаром ведь!

– Скажи ему, что у меня дома уже есть жена, – попросил переводчика Ермак.

Тот перевёл.

– Ничего! – махнул рукой Елыгай. – Пусть хоть пятой будет, хоть десятой женой!

– Татары! – покачал головой Ермак. – Магометане!

– Бери, коли такое добро отдают! – настаивал Мещеряк. – На неё смотреть – скулы сводит!

– В подарок же! – продолжал настаивать князь. – Она тебе деток родит! Князьями будут!

– Этого ещё недоставало, – тяжко вздохнул Ермак Тимофеевич.

А девица Аюна глаз не смела поднять на богатырей и на первого из них – Ермака.

– Каким надо быть дураком, чтобы от такого подарка отказаться, а?

– За языком последи, – оборвал его Ермак.

– Обидишь человека, – возмутился Мещеряк. – А сам не хочешь, за меня сосватай её! – вспыхнул он. – Скажешь, братец я твой младший! Ну? Атаман?! Или сынок твой – из ранних?

Казаки из ближнего круга давились смехом. И с завистью поглядывали на Матвея Мещеряка. А вдруг добьётся своего?

– Вот что, сынок, – сказал Ермак, – сам не возьму и вам никому и пальцем не дам тронуть девицу! – он кивнул на окружение Елыгая. – Пусть дождётся своего бритоголового князька-татарина и нарожает ему резвых татарчат. Счастливее будет!

– Смотри, пожалеешь! – понимая, что не уговорить ему атамана, с томлением души и тела глядя на Аюну, вздохнул Матвей. – Ой, пожалеешь, атаман!

Больше других расстроился отказом князёк Елыгай, но Ермак заверил его, что сейчас у него большой поход и много опасностей впереди. Может быть, в следующий раз. На обратном пути. Коли жив будет.

На том они и покинул пределы княжества Елыгая.

Продвигаясь вверх по Иртышу, входя в коренные земли сибирского хана, казаки то и дело вступали в бои, но всегда побеждали. Пушечки и пищали неизменно делали своё чудесное дело! Но и товарищей своих они тоже теряли. Так они разгромили ещё одну ветвь Саргачиков, усмирили непокорных и взяли с них ясак. И только городок в урочище Кулары казаки никак не смогли взять быстрым боем. Пограничный городок был хорошо укреплён, потому что то и дело оказывал сопротивление казахам или калмыкам, в разное время враждовавшим с сибирскими ханами. Пять дней осады закончились ничем. Но застревать под Куларами, от которых ни казакам, ни русскому царю не было никакого прока, казаки не стали. И Ермак снял осаду.