— Всем бы так опаздывать, как вам дедушка, — заметил летчик. — Просто в рубашке родились. Мы ведь тут без вас чуть в воздух не взлетели.

— Что-то случилось? — забеспокоился профессор.

— Да люди тут чересчур отзывчивые! — Летчик наподдал ногой распотрошенную сумку. — Чересчур! Только вот дорогу переходить им не стоит, а так… Сама доброта!

— То есть?

— Взрывчатку конкуренты подложили — вот что случилось, профессор!

— Да что вы?!

— Ага! Хорошо пограничники пришли шмонать. Не было счастья, да несчастье помогло. Стали искать наркотики, а нашли взрывчатку. Хорошо, что Моня, спаниель, у них такой многогранный: и на наркотики натаскан, и взрывчатку чует.

— Ай-ай-ай…

— А вы говорите, люди тут отзывчивые! Сволочи это, а не люди.

— Ну так это везде так, голубчик, — заметил профессор. — В природе, я имею в виду. Борьба за выживание — основа любой формы жизни. Не расстраивайтесь.

— Да такой «формы жизни», как у нас, наверное, даже в зоопарке нет! — никак не мог успокоиться летчик.

Они с профессором увлеклись разговором.

Только Юра помалкивал. И, почесывая в затылке, подозрительно поглядывал то на профессора, то на летчика.

— А откуда вообще у нас появилась эта сумка? — наконец поинтересовался он. — Вы случайно, профессор, раньше ее не видели?

Горчицкий, растерянно и близоруко щурясь, уставился на сумку:

— Понятия не имею!

— Ну не имеете — так не имеете… — странным голосом заметил Ростовский.

— Так что? — Летчик оглядел, словно пересчитывая, собравшихся возле самолета людей. — Все готовы?

И он посмотрел на небо, безупречную утреннюю синеву которого уже нарушили редкие легкие облачка.

— Тогда — по коням, господа! — скомандовал Мимино.

— Нет! Нет! Подождите! Еще не все!

К самолету бежал человек.

— Я тоже с вами!

— Чего-чего?! — возмутился Ростовский.

— Вот записка от Приходько! Вы — Юрий Ростовский?

— Ну я.

Невысокий худощавый и светловолосый молодой человек, запыхавшийся и обливающийся потом от быстрого бега, протянул Ростовскому конверт.

— Я лечу с вами!

Юра с удивлением разглядывал незнакомца.

— То есть как это вы с нами?

Он достал из конверта листок бумаги и стал читать.

Увы, Юра, сразу узнал и стиль, и почерк…

«Юрочка, я к тебе там человечка послал вдогонку. Знаешь, как говорится, доверяй, но проверяй. Человечек этот — тебе в помощь. Ты его непременно с собой возьми! И учти, это не совет мой, а команда!

А в общем, ты не пожалеешь. Паренек очень профессиональный, с хорошими рекомендациями, из детективного агентства. Эти ребята работают в самых экстремальных условиях! Ты ведь, Юрочка, всего-навсего московский мент. К экстрему мало привычный. Вдруг пропадешь?! Ну ты-то ладно, а мне ведь Оскара надо позарез найти. Вот человечек тебе и поможет!

До встречи.

Твой Семен Семенович Приходько».

— Мы ведь так не договаривались… — растерянно пробормотал Ростовский, роняя конверт.

— Ну так мы летим? Или как?! — уже не сдерживаясь, раздраженно воскликнул летчик. — А то я за последствия не отвечаю!

— Летим, — только и смог выдохнуть Ростовский.

* * *

Самолет набирал высоту. Внизу проплывали склоны гор, пугающе безжизненных и диких. Ростовский впервые в жизни оказался в таких местах.

Однако вместо того, чтобы прильнуть завороженно к иллюминатору, Юра, как зачарованный, смотрел на полоску светлых усиков, ухоженных, аккуратнейшим образом подстриженных и словно приклеенных у «засланного» сыщика под носом. На его аккуратную, словно отутюженную, курточку.

— Как вас зовут-то? — наконец поинтересовался Ростовский у «засланного казачка», стараясь перекричать шум двигателя.

— Антон Королевич.

— Чего?

— Фамилия у меня такая — Королевич.

«Только королевичей и царевичей мне не хватало…» — подумал Юра, с изумлением продолжая созерцать незваного гостя.

Доконала Юру обувь сыщика Королевича. Это были не кроссовки, не «гриндерсы», а начищенные полуботинки хорошей марки. Начищенные до невероятного блеска.

Это зеркальное сияние просто завораживало Ростовского, просто-напросто гипнотизировало и доводило до отупения.

— Это кто? — прошептал ему на ухо профессор, по-видимому, еще не врубившийся в ситуацию. — Что за паренек?

— Какой там, на фиг, паренек! — пробормотал Юра. — Это сыщик. Детектив из агентства.

— Сыщик? Надо же какой денди… Прямо Эркюль Пуаро какой-то! — ехидно хихикнул Горчицкий. — Особенно усы и ботинки похожи.

— Насчет ботинок — это верно… — растерянно пробормотал Юра. — Тут вы правы, профессор.

* * *

Из иллюминатора самолета было видно, что зажатую среди высоких гор небольшую долину пересекает река. Чуть в стороне проглядывалось и старое русло.

— Да, это, скорее всего, она, — кивнул профессор. — Прекрасная долина. Очень похоже на то, что Элла нарисовала в своем дневнике. Видите, это кратер вулкана. Видите?

— Вижу-вижу, — хмуро кивнул Юра.

— Не волнуйтесь — доставлю вас точно в соответствии с указаниями дяди Гены, — крикнул летчик. — А дядя Гена Воробьев — старый ас, проверенный, такие люди не ошибаются. Он тут каждую скалу знал. Да и я не лыком шит!

И самолет пошел на посадку.

* * *

— Ну вот, прибыли.

Юра спрыгнул на землю. Затаив дыхание, он смотрел на землю, до которой так стремился добраться.

И что-то вроде предчувствия сжало в это мгновение Юрино сердце. В какой-то миг более всего на свете захотелось ему снова очутиться в своем околотке. Просто ужас до чего захотелось. Пусть опять вылавливать призывников и заниматься «профилактикой» потомственных, в третьем поколении, алкоголиков, пусть…

Почему-то вдруг показалось Юре в этот самый первый миг, когда он увидел долину, подернутую какими-то таинственными синеватыми дымками — клубящимися, туманными, — что он никогда уже отсюда не вернется.

— Ну, мне, пожалуй, пора! — сразу засобирался летчик, едва вещи были выгружены на землю. — Все! Вернусь, как договорились.

— О'кей… — Юра пожал Мимино руку. — До встречи!

Самолетик покружил над долиной и стал скрываться за вершинами гор.

— Прямо как в песне: «А ты улетающий вдаль самолет в сердце своем сбереги…» — пробормотал профессор Горчицкий. — Пели мы когда-то такие песни… Я тогда был, правда, здорово помоложе!