– Приведи девчонку, командор.

Грей не двигается с места.

Лилит подступает к начальнику стражи и шагает пальчиками вверх по его груди.

– Я не люблю, когда меня игнорируют, – шепчет она; ее пальцы замирают на его горле. – Я могу вытащить кости из твоей шеи, пока Рэн смотрит.

– Харпер ему доверяет, – сообщаю я колдунье. – Она вряд ли хорошо воспримет известие о его смерти. Вы сами сказали, что не будете вмешиваться.

– Кто сказал, что он умрет? – Лилит надавливает пальцем на кожу командора, и под ее подушечкой начинает разрастаться красное пятно.

– Командор, – говорю я. – Иди.

– Так точно, милорд.

Грей недоволен, но подчиняется приказу. Он направляется к дорожке, ведущей во дворец.

Лилит оказывается прямо передо мной. В ее взгляде раздражение.

– Мне это не нравится, – говорит колдунья. – Ты ищешь способ меня обмануть.

– Это не моя просьба. Когда Харпер появилась здесь, вы заметили, насколько она необычна. Если она тоскует по дому так сильно, то я не стану держать ее в ловушке. Она никогда меня не полюбит, если я продолжу держать ее в заточении.

Лилит подходит настолько близко, что я чувствую, как ее юбка касается моих ног.

– А, так ты решил побыть альтруистом? Я слышала, что мужчины так делают перед скорым концом. Как я понимаю, это попытка исправить ошибки прошлого.

Я ничего не отвечаю.

Лилит складывает руки на груди и смотрит на меня. Если бы это был кто-то другой, то подобный жест показался бы девчачьим.

– Часть меня будет скучать по всему этому.

– Ни одна часть меня не будет.

Рука Лилит лениво поднимается. Она ведет пальцем вниз по центру моей груди.

– Ты уверен, принц Рэн?

Вместе с ее словами возникает боль.

Я прячусь от своей фрейлины.

Фрея и дети расположились в комнате рядом с моей, и женщина стучалась ко мне по крайней мере три раза за последний час.

– Стоит ли подготовить платье на вечер, миледи?

– Вам помочь принять ванну, миледи?

– Миледи, в гостиной появился чай. Вам его подать?

Последнее предложение было преподнесено с благоговейным страхом.

Я на все отвечала отказом, потому что не привыкла, чтобы мне прислуживали. Притворяться принцессой, чтобы предотвратить поджог трактира, – это одно, а вот позволять кому-то расчесывать мои волосы – совсем другое.

Стук в дверь раздается как раз тогда, когда я заплетаю косу.

– Все в порядке! – кричу я. – Мне ничего не нужно!

– Миледи, – раздается серьезный низкий голос Грея, приглушенный массивной деревянной дверью, – Его Высочество просит вас подойти к нему.

Я закрепляю косу и иду к двери. Грей почти всегда выглядит зловеще, но сейчас его лицо искажено от напряжения.

– Что-то случилось, – понимаю я.

– Леди Лилит согласилась поговорить с вами.

От удивления мое сердце начинает биться в два раза быстрее.

– Сейчас?

– Да.

По голосу Грея слышно, что он совсем этому не рад, и это заставляет меня нервничать больше, чем предупреждения Рэна.

Я сглатываю.

– Сейчас иду. Только обуюсь.

Грей ведет меня вниз по той же лестнице, по которой я вчера шла за Рэном. Мне приходится практически бежать, чтобы поспевать за командором, но я не хочу просить его сбавить темп.

– Они на кухне?

– На тренировочной арене. – Грей бросает на меня короткий взгляд.

Страх и воодушевление борются за место в моей груди. Через десять минут я могу снова оказаться в Вашингтоне, округ Колумбия. Я смогу помочь маме и Джейку. Все закончится. В глубине души я чувствую угрызения совести из-за того, что я бросаю Эмберфолл и его народ на произвол судьбы. Я никогда не узнаю, что случится с королевством. Принцесса Харпер исчезнет, но останется проклятие и чудовище. Однако проклятие – не моя вина. Я никому здесь ничем не обязана.

Чувство вины не исчезает. Более того, оно усиливается.

– Грей. – Я ловлю его за руку, впиваясь пальцами в затянутое кожей предплечье.

Я чувствую ладонью стальной холод рукоятки ножа, который командор вложил в ножны вместо клинка, утерянного в ночь нападения на трактир.

– Рэн сказал ей, чего я хочу?

Командор останавливается и смотрит на меня. Нас окружает тишина коридора и дрожащий свет свечей.

– Она знает, что вы попросили о встрече, и согласилась выслушать вашу просьбу.

– Как думаешь, она отправит меня домой?

– Я думаю, что она причинит лишь больше вреда.

Страх развеивает все мои надежды.

– Мне? Или Рэну?

– Ему. – Грей запинается, и в его голосе явно звучит смирение с обстоятельствами. – Но это может сыграть вам на руку.

Предостережение в голосе командора пугает, а вовсе не обнадеживает.

В конце коридора – вычурная стальная дверь, обрамленная огромными масляными лампами. Грей тянет за ручку и распахивает дверь.

Пол переходит в почву, и мы оказываемся на огромной открытой площадке. Стены по левую руку от меня увешаны разнообразным оружием: мечами, топорами, пиками и копьями. Потолок уходит в высоту этажа на два и венчается деревянными балками, выкрашенными в белый цвет. Солнечный свет заливает все пространство.

В центре арены стоит самая красивая женщина из всех, что мне довелось видеть. Она настолько прекрасна, что на нее практически невозможно смотреть. Черные волосы блестят так же ярко, как драгоценные камни, которыми украшены ее атласные юбки.

У ног незнакомки на коленях, опираясь одной рукой о землю, стоит Рэн. Сплевывает кровь.

Кровавая комната всплывает у меня перед глазами. Я вспоминаю каждую попытку Рэна предупредить меня о том, насколько опасна Лилит. Я ничего не понимала тогда.

– Прекратите! – кричу я. – Что вы делаете? Остановитесь!

Я не осознаю, что бегу, пока Грей не хватает меня. Его руки обвиваются вокруг моей талии, и командор прижимает меня к себе.

Грей возле моего уха тихо произносит:

– Она может убить вас не задумываясь, миледи.

Я пытаюсь вырваться. Мой голос прерывается всхлипом:

– Она ведь убивает его.

– Убиваю его? – смеется женщина, и даже ее смех прекрасен, словно легкий перелив ветряных колокольчиков. – Я бы его никогда не убила.