Я зажмурилась на мгновение.

Надо, наверно, что-то сказать? Обязательно надо. Но я не умею, не знаю что. Пашка всегда говорил, что я какая-то ненормальная женщина, ничего не умею… ни сказать ничего не могу, ни приласкать, все делаю не так. Вдруг испугалась, что Рой совсем скоро тоже поймет, что я такая… Вот Ленка бы нашла стопятьсот красивых нужных слов. А я только зажмурилась и уткнулась носом ему в шею.

Почувствовала, как он улыбается.

— Моя маленькая девочка… — шепнул он.

«Моя».

— Я не девочка…

На мгновение испугалась, что он тоже не видит разницы между мной и Пиной, как Марко. То есть видит, но до конца не осознает.

— Да брось… ты, как минимум, вдвое моложе меня, — он усмехнулся. — Очень храбрая девочка.

И потом все же поставил меня на ноги, очень осторожно, но все равно не отпустил, обнимая и прижимая к себе.

Заглядывая в глаза.

Сам словно мальчишка. У Кита был совсем такой же взгляд, где радость и смущение сразу. Нет, не такой же, сейчас у Роя и радость, и смущение намного сильнее и ярче. Невозможно поверить. А ведь еще недавно Рой казался совершенно непробиваемой скалой, и никаких эмоций.

— Пойдем, погуляем по городу? — сказал он. — Сегодня Ночь Огней, предпоследняя ночь Карнавала, невероятно красиво. А то совсем не увидишь ничего. Ночью нас никто не тронет, я договорился. По крайней мере, до рассвета точно… Пойдем?

— До рассвета? А потом?

Вдруг стало немного страшно. О чем он там договорился?

— Не бойся, Вера, все будет хорошо. Мне еще никогда так отчаянно не хотелось выжить и выбраться из этой истории окончательно. Чтобы снова тебя увидеть. По-настоящему. Не волнуйся, я справлюсь. И Нэйт должен успеть. Главное, помнить о времени.

«Отчаянно хотелось выжить»… То есть, может и не выйдет? Как все обернется?

Рой улыбнулся, показал часы на запястье, рядом с красным браслетом Гильдии. Обычные такие электронные часы, «22.48» — показывают.

— Откуда у тебя?

— Часы? Давно. Полезно бывает в работе. Пойдем? В двенадцать начнутся фейерверки, можно успеть.

Как можно отказать ему?

— Пойдем, — согласилась я. — Только куртку оставим, да? Я отдам Патрику.

Он кивнул. Принялся расстегивать на мне куртку. Черт… мне показалось, он и платье сейчас с меня снимет, так… Нет, платье он, конечно, оставил. Его пальцы легко скользнули по моим плечам, по спине.

Я стянула перчатки, и он сразу взял меня за руку. Чтобы не сбежала?

Повел отдавать.

Марко сидел рядом с Патриком. Уже проснулся и, вроде, пришел в себя, хоть и осунувшийся такой, бледный… Марко даже попытался подняться навстречу мне.

— Посиди пока тут, центурион, — небрежно бросил Рой. — Так будет безопасней.

Сунул куртку Патрику и потащил меня прочь.

— Вы с ним еще успеете поговорить, Вера, — тихо сказал мне, словно извиняясь.

Я даже засмеялась.

— Ну, ты даешь! — удивленно сказала я. — Ну, ты и собственник, оказывается! Ревнуешь?

— Да, — просто сказал он. — Ты не волнуйся, у него все будет хорошо. Думаю, Лопе он понравится.

— Лопе?

— Пенелопе. Да она всегда была Лопе, а не Пина, это он тут… Она всегда нравилась оборотням, и они ей тоже, говорит, что с животными, вроде нас, ей проще, чем с людьми, они искреннее… — Рой чуть усмехнулся. — Да я замучился отбивать ее от этих волков, они же не соображают. Ваши приходят, погуляют, а волки привязываются насмерть. И потом бегают за ней. Она иногда и не против, но работа есть работа…

«Животные, вроде нас…»

— Бегают за ней? Они что, не видят разницы?

Стало обидно за Марко. Я не верю, что он не видит и не понимает.

— Да умом все понимают, — сказал Рой. — Твой центурион прекрасно понимает, что настоящая ты — другая. Но у волков привязанность фиксируется на запах, на ощущения, прикосновения… чисто физически. Они понимают, но ничего не могут сделать с собой, это просто сильнее. Если ты вернешься сюда самой собой, он даже не узнает и не сможет принять, только мучиться будет…

Было в этом что-то такое… Да всегда было, с самого начала — чуть снисходительное и чуть пренебрежительное отношение к волкам.

— Ты просто ревнуешь, — сказала я.

— Да, и это тоже. Я ему тебя не отдам. Хватит уже.

Черт! Даже смешно.

Мы вышли на дорогу, начали спускаться с горы. Он держал меня за руку, поглаживая большим пальцем, моя ладонь совсем тонула в его руке.

— А драконы? — спросила я. Он ведь тоже оборотень.

— У драконов не так.

— Драконы не привязываются?

— Привязываются, — сказал он. — Просто для драконов важно другое. То, что настоящее, Вера…

Это было так странно. Никаких слов о любви, никаких глупостей. И в то же время, я чувствовала, что мне действительно уже никуда не деться от него. Он так решил. Это было волнующе и даже чуть-чуть страшно. Я не понимала до конца…

Ведь Рой легко и сразу начал называть меня моим именем, а Марко это до сих пор дается с трудом. Что-то наверно, в этом есть…

Рой может узнать меня даже… Принять? Меня, а не Пенелопе…

Страшно.

Он шел рядом, держа меня за руку.

Сегодня, этой ночью, мы только вдвоем. Есть только здесь и сейчас, остальное — подождет.

Город сияет огнями.

Огонь, музыка, танцы! Жизнь вокруг нас! Безумная жизнь!

Нас подхватило и понесло, закружило.

Салют на площади Сан-Мартинью, мы едва успели, и только благодаря Рою смогли пробраться на хорошие места, чтобы дома не загораживали. Он посадил меня к себе на плечи. Я возвышалась над толпой, а над моей головой с грохотом раскрывались огненные цветы. Умопомрачительно! Бабах! И вспыхивает небо, и сердце замирает. Никогда не видела ничего подобного! Настоящая магия. Все небо в чудесных узорах и огнях. Гигантские цветы раскрывали лепестки, перетекая один в другой, жар-птицы раскрывали веером перья… Под музыку. У меня кружилась голова. Ради одного этого стоило отправиться сюда.

А потом танцы.

Рой так уверенно ведет, держа меня за руки, обнимая, что у меня нет ни единого шанса что-то сделать не так, нужно просто довериться ему. Я не умею танцевать местные танцы, но если я вдруг сбиваюсь, он просто подхватывает меня, без всякого усилия, и мы почти летим, кружась… Я не чувствую ног. От безумного ритма колотится сердце. А у Роя даже дыхание не сбивается. Ну, почти. Когда мы останавливаемся в короткую паузу между одной мелодией и другой, ему нужен только один вдох и выдох, и он словно даже не танцевал. Просто монстр какой-то, а не дракон.