— Конечно, — сказал Бубнов. — Вы откудародом? Из Ростова, не так ли? Евгений Михайлович, доставайте фотографию.

Кумарикин открыл жесткую папку, которая все это время лежалау него на коленях, и достал коллективный широкоформатный снимок.

— Посмотрите, Алла, никого не узнаете?

Той потребовалось всего несколько секунд, чтобы найтизнакомые физиономии.

— Как же! Вот, Глеб, твоя секретарша, а вот — божемой! — медиум. Эта Ирина. Она!

Прямо как живая!

— Снимок выпускного класса, — пояснилБубнов. — Две закадычные подружки-ростовчанки. С «медиумом» в Ростове ялично не общался, но, думаю, для следователя это не проблема.

Внезапно ожил заледеневший в своем кресле Стрелецкий.

— Подождите! — воскликнул он раздраженно. —Но ведь я нашел обрезки того растерзанного журнала дома, в комнате жены!

Как они оказались в ее корзинке для бумаг, если не сама Аллаих туда бросила?

— Алла Вадимовна, — наклонился в ее сторонуБубнов, — когда Наташа в последний раз была у вас в доме?

— Да вот только что! — воскликнула та. — Онаприехала, сказала, что Глеб забыл дома важный документ. Мы искали его по всемкомнатам минут тридцать, не меньше.

— И, конечно, не нашли, — утвердительно сказалБубнов.

— Не нашли.

— Глеб Николаевич, вы посылали секретаршу к себе домойза забытым документом?

Глеб еле слышно прошептал:

— Нет… — И взглядом побитой собаки поглядел на Наташу.

— Подождите, — сказала Наташа. — ГлебНиколаевич, не надо делать такие глаза. Вы ведь посылали меня за документом. Свашей стороны нечестно запутывать этих людей. Да, мы с вами не очень хорошоладим, но это не повод делать из меня убийцу. И еще этот бред, что мылюбовники. Мой жених погиб всего месяц назад, я до сих пор в себя не могуприйти…

— Кстати, о вашем женихе, — светским тоном сказалБубнов. — Я навел о нем справки. Он, кажется, год отсидел в тюрьме за угонмашины? И еще баловался наркотиками? Так, слегка? И вдруг в один прекрасныйдень наглотался «колес» под самую завязку и разбился на своих «Жигулях»?

— К чему это вы клоните? — спросила Наташа,насупившись.

— Думается мне, именно на этих самых «Жигулях» вы исбили Ксению Бажанову.

Очень примечательно, что на следующий день после наезда наКсению какой-то тип, по описанию весьма напоминающий вашего жениха, крутилсявозле гаража некоего Константина Волошкина. У этого Волошкина жена Стрелецкогоарендовала на время «Волгу». На этой «Волге» она и ездила в тот день, когдазадавили Ксению. Вот что вы придумали. Если эту «Волгу» угробить, милиция,когда начнет вплотную заниматься Аллой, наверняка решит, что она сделала этоспециально, чтобы скрыть улики. Вы попросили своего дружка выкрасть и разбить«Волгу».

Для отвода глаз. Как профессиональный угонщик он сделал этобез проблем. А прямо на следующий день очень кстати наглотался таблеток исвалился под откос уже на своих собственных «Жигулях», которые, я уверен, былинастоящим, говоря образно, орудием преступления.

Глеб хотел было что-то сказать, но вместо этого так иостался сидеть с раскрытым ртом.

— Ну вот что, — сказала Наташа, внезапноподнимаясь и с шумом отодвигая стул. — Мне надоело выслушивать весь этотбред. Пойду-ка я отсюда. Тем более у вас нет ни одного доказательства!

— А как же свидетельница? — спросил Бубнов.

— Ваша «ясновидящая» Ирка? Какая она свидетельница?Когда вы с ней поговорите, то поймете, что у нее голова пустая, как бидон.

— Я имею в виду не эту свидетельницу, — возразилБубнов. — А главную свидетельницу. Ту, которая видела вас на местепоследнего преступления.

— Очень смешно, — сказала Наташа и направилась квыходу из кабинета, вызывающе покачивая бедрами.

— Вы двигаетесь в верном направлении, — поощрил еесыщик. — Свидетельница в приемной. Сейчас вы столкнетесь с ней лицом клицу, и все сразу встанет на свои места.

Не успел он договорить, как дверь кабинета начала медленнооткрываться. Наташа резко остановилась. А секунду спустя невольно попятилась.Потому что на пороге стояла живая и невредимая Софья Елизарова и смотрела прямона нее.

— Ты? — прошептала Наташа побледневшими губами,продолжая отступать.

— Я. А ты думала, что убила меня? Стерва!

— Этого не может быть! Ты действительно умерла!

— Я ожила ради того, чтобы дать против тебя показания.

— Нет никаких доказательств!

— А они и не нужны. Я разглядела тебя за стеклом машины.Так что не думай, что тебе удастся отвертеться!

Глеб Стрелецкий медленно поднялся со своего места и голосомтрагического героя, поднявшимся до самых высоких нот, спросил:

— Лапочка?! Наташенька?! Я не могу поверить! Зачем тыэто делала?

Наташа посмотрела на его растерянно-брезгливую физиономию итут же пришла в ярость:

— Зачем? — закричала она, выпучив глаза. — Аты не догадываешься? Я хотела, чтобы ты женился на мне! Но ты бы никогда,никогда не бросил свою фифу!

— А если бы и бросил, — подала голос Алла, —то посчитал бы своим долгом обеспечивать меня, как и прежде. Или даже лучше,чем прежде. Ты этого боялась?

— Естественно, — поддакнула Рита. — А так онаодним махом расправлялась с пассиями Глеба Николасвича. Поубивала всех егобывших любовниц, которых он содержал, а расплачиваться за убийства предоставилаего жене. Чудо что за план!

— Поскольку про ее отношения с шефом никто на фирме незнал, — подключился к обличительным речам женщин Олег Бубнов, — онасчитала, что вычислить ее будет невозможно, если она мастерски подтасует улики.В виновность Аллы должны были поверить все, и в первую очередь сам Стрелецкий.

— И он поверил! — презрительно сказала Алла.

— Лапочка! — ослабевшим голосом повторил Глеб, несводя глаз с Наташи. — Неужели тебе не хватало денег? Я ведь ни на что нескупился… Я сделал тебе столько подарков…

— Я ревновала тебя, дурак! — закричала Наташа,пятясь к двери. — И кроме того, мне надоело играть при тебе роль скромнойслужащей!

— Ей хотелось большего, — кивнула Алла. — Онавсегда завидовала моему статусу жены.

— И ты бы смогла с этим жить? — пробормоталпотрясенный Глеб. — Убить трех ни в чем не повинных девушек, засадить втюрьму мою жену, добиться для меня развода и выйти замуж? И жить счастливо? Аесли бы я обо всем догадался?

— Ты? — насмешливо сверкнула глазамиНаташа. — Да ты легковерен, как пьяная девственница! Тебя можно братьголыми руками!