Когда аббат Христан получил сообщение от одного из странников о том, что по дорогам путешествуют два странных незнакомца, которые кажутся иными в этом мире, он сильно задумался. Не долгожданные ли это вестники из-за Большой Сферы, о которых говорили старые книги? Еретик, повстречавший их, уверял, что моментально, как разрядом грома его поразило – перед ним чужие. Один был черен и чудовищно жирен. Другой лучился странной властной силой.

Кто они – избавление или угроза – этого аббат Христан не знал. Но он знал, что должен добраться до них раньше Инквизиции. Он послал за ними двадцать лучших следопытов. Но напали на след Мусульманин и Буддист.

Они почти настигли их по дороге к горам Лагирата. Неизвестные настырно следовали к своей цели.

Следить за ними было нетрудно. Несмотря на маскировку, они слишком сильно выделялись, и это просто чудо, что Инквизиция пока не заинтересовалась ими. Кажется, они пока обманывали окружающих одеждами монахов.

В предгорном городишке незнакомцев запомнили достаточно хорошо. Еретикам без труда удалось выведать, в какую сторону те двинули. Впрочем, это было и так понятно – двигались они строго на север и опередили преследователей на какой-то час.

– Мы их настигли, – сказал Мусульманин.

– Все в руках судьбы. Не говори о факте, который не свершился – это неправильно, – возразил Буддист.

– Воина двигает воля и желание. Событие, которого ты возжелал с праведной силой, обязано случиться.

– Если записано в мировую книгу событий.

– Не будем предаваться бессмысленным спорам, – отмахнулся Мусульманин. – Перекусим, и в дорогу.

В лесу они прервали погоню на несколько минут. Мусульманин разложил коврик и предался молитвам, смотря вверх, на небо, где осталась старая Земля, где располагалась когда-то Мекка, в которой похоронен Великий Пророк.

Буддист тоже уселся читать мантры, потрескивая трещоткой.

Они общались с Богом и были счастливы, поскольку в эти секунды их дух воспарял над обыденностью, очищался, становился добрее. Именно в эти минуты они понимали, что есть какая-то благодать вне этого пропахшего смрадом, злобой, лживого и циничного, неправедного мира. И они не боялись ничего, ибо для чистой души смерть – переход к лучшему, а не провал в адские пучины…

Как раз времени, потраченного на молитву, им и не хватило.

Они заметили двух путников, когда, закончив молитву, поднялись на пригорок. До них было рукой подать. Внизу склона располагался заброшенный поселок сотни на две домов. Некоторые строения были порушены, в других сохранились стекла. Поселок был выселен по решению Совета Справедливых, так как располагался в месте, «опасном для разума Граждан и дурно влияющем на их мысли и поступки». Попросту говоря, здесь было слишком много «галлюцинаций», как это назвали бы ортодоксы, и «пророчеств», как сказали бы еретики.

– Вот они! – воскликнул Буддист, совершая грех излишней эмоциональности.

– Вижу, – радостно ответил Мусульманин, поддавшийся тому же греху.

Путники, за которыми они шли, сделали привал в опустевшем дворе. Один из них, неподъемная груда жира, казалось невероятным, что он преодолел такое расстояние пешком, расположился на продавленном кожаном диване, стоявшем прямо на земле. Второй сидел на коленях, прикрыв глаза, и, казалось, медитировал.

Еретики начали быстро спускаться по склону. За одежду цеплялся репей, ноги утопали во влажной земле, так что двигаться было нелегко. Но что эти трудности пред тем путем, который пришлось им преодолеть?

– Стой! – воскликнул Буддист. – Ты слышишь?

– Слышу, – с ужасом произнес Мусульманин. – Этот рокот…

– Это звук винтокрыла!

В этот момент из-за горного хребта появился большой зеленый винтокрыл. На его борту сияла эмблема Инквизиции.

– Они за нами? – тревожно воскликнул Мусульманин.

– Или за пришельцами, – проговорил Буддист. Пистолет лег в его руку. Этот человек готов был дорого продать свою жизнь.

* * *

Резиденция Святого Материалиста-два, отвечавшего в Великом Триумвирате за Париж, находилась в Большом доме на площади Республики. Именно туда и направился инквизитор-аналитик на длинной черной машине, один вид который вызывал у Граждан какое-то сосущее чувство, из которого рождается липкий страх. Большой Дом, больше походивший на дворец, располагался в глубине парка за высокой оградой, по которой был пропущен электрический ток. На площади было полно жандармов, парк охраняла Республиканская Гвардия.

Святой Материалист не жил здесь постоянно. Где он жил – не знал никто, кроме узкого круга избранных. Он возникал здесь время от времени, чтобы решать свои дела, часто достаточно странные.

Резиденция была обставлена в традициях обычного гасконского государственного учреждения. Темные коридоры. Массивная, без изысков, мебель. Плакаты на стенах. Но инквизитор-аналитик знал, что есть здесь и помещения, обставленные с сумрачной роскошью. Он был там однажды и подумал, что опасно иметь дело с тем, кому по душе такие болезненно-угрюмые интерьеры.

Блишон насмотрелся на многих власть имущих. «Целые народы пришли бы в ужас, если бы узнали, какие мелкие люди ими правят», – писал наполеоновский министр иностранных дел хитрющий лис Талейран. И инквизитор-аналитик был с ним согласен полностью. Слишком много он видел высокопоставленных чиновников, которые были глупее разносчика фруктов и безвольнее последнего подкаблучника, которого жена ежедневно таскает за волосы. Слишком многие сановники были одержимы позорно мелкими страстишками, поражены болезнью самых примитивных извращений. Слишком многие были продажны, амбициозны, пошлы, никчемны. Слишком мало среди них встречалось целеустремленных, волевых людей, способных подчинять себе окружающих и обстоятельства. Так вот – Святые Материалисты никак не относились к людям мелким. Блишон знал их всех. И все до единого они были для него загадкой. Их слова, поступки было невозможно предугадать. И главное – они знали какую-то цель, о которой не имел и понятия инквизитор-аналитик, и его это страшно злило.

Святые Материалисты не устраивали многих. Формально они обладали лишь духовной властью и не могли вмешиваться в государственные дела. Время от времени их влияние пытались ограничить, их пытались свергнуть, на них покушались. С таким же успехом можно долбить ногой кирпичную стенку. Они были незыблемы.

В прихожей, ведущей в кабинет Святого Материалиста, красовался транспарант с цитатой из Великого гражданина Ларошфуко: «Как только дурак похвалит нас, он уже не кажется нам так глуп».

Как и все здесь, это высказывание было какое-то ернически двусмысленное.

Святой Материалист сидел на диване, лаская свой подбородок длинным ярко-красным пером птицы Гулл, водившейся на юге. Он зевал, перед ним был высокий кубок, в нем пылал синим пламенем какой-то напиток.

– Здравствуй, Великий Гражданин, – произнес инквизитор-аналитик.