Я как завороженный смотрел на все это, понимая, что никогда не смогу привыкнуть к подобным картинам.

Может, оно и к лучшему.

От созерцания своей жертвы меня отвлек скрип ведущей в вагон двери, через которую мы только что вошли. В узкую щель заглянул проводник. Вот уж кто оказался абсолютно не готов к подобному зрелищу. Бедолагу тут же вырвало, но это не помешало ему через пару секунд завопить во все горло и умчаться в обратном направлении.

Я заставил себя встать. Если честно, ощущение так себе. Все тело болело, как после интенсивной силовой тренировки. Легкая слабость у меня бывала и после ритуала видока, но о ноющих мышцах волхв не говорил. Главное – не забыть его предупреждение, что нельзя использовать свои силы в течение суток.

Пока я перезаряжал двуствольник и прятал его обратно за спину, в тамбур заскочил жандарм. Это был не мракоборец, а простой работяга из второго отделения, курировавшего железные дороги.

– Ва-ваше б-благородие, – с трудом, но намного лучше проводника справился с собой жандарм в чине младшего унтер-офицера.

Мужику было лет тридцать, и он явно выслужился из нижних чинов.

– Да уж, действительно, наше благородие, – закряхтел я как старик, затем поправился и перешел на командный тон: – Вызови старшего по поезду. Опишите здесь все и уберите куда-нибудь трупы, пока не началась паника.

Если честно, я старался не для себя, а для офонаревшего мужика. Было видно, что подобную бойню ему видеть еще не доводилось, хотя, уверен, на железке происходит много всякого интересного. Жандарм, как только услышал внятный приказ, тут же вытянулся и откозырял мне:

– Слушаюсь, ваше благородие. Разрешите выполнять?!

– Выполняйте.

Жандарм лихо вылетел из тамбура, а я остался сторожить трупы. Арестовывать здесь было некого, и это очень плохо.

Теперь гадай, откуда именно растут ноги…

Может, кровососы решили, что уже и так слишком наследили в чужой стране, и обратились к наемникам? Версия так себе. Более реальным было предположение, что после возвращения старого Романова в Игру обиженная мной княгиня сменила профессиональных бретеров на не менее профессиональных уголовников. Но и тут доказать ничего не получится – слишком уж лихая получилась разборка. Особенно меня смущала оперативность убийц. Было совершенно непонятно, как они умудрились заполучить билеты в мое купе. Впрочем, на вокзале мы с жандармами торчали почти четыре часа, как три тополя на Плющихе, и времени у моих недругов было хоть отбавляй. В то же время это говорило о серьезном уровне противника.

Ох, не было печали.

Следующим посетителем мобильного отделения бойни был отвечавший за безопасность всего поезда вахмистр. Седоусый дядька, явно битый жизнью, и не только, тут же пробежался цепким взглядом по общей картине и уставился на меня, но не злобно, а обеспокоенно.

– Ваше благородие, у вас кровь.

Себя я мельком осмотрел еще раньше, так что в ответ лишь хмыкнул:

– Где именно?

Подразумевалось, что кровь на мне практически везде. Когда кинжальшик воткнул свое оружие в горло подельника, меня в буквальном смысле окатило кровавым душем.

Как ни странно, мой вопрос вахмистра не смутил.

Говорю же – тертый калач.

– У вас рана на голове.

Действительно, после адреналиновой атаки и последствий активации крыльев чувствительность у меня что-то притупилась. Прикоснувшись к макушке, я ощутил боль и влагу на пальцах. Чужая кровь уже свернулась, так что это точно моя.

– Вы бы прошли в свое купе, ваше благородие, – с тем же заботливым выражением на лице предложил вахмистр, – сейчас я пришлю фельдшера. – Затем он посерьезнел и уверил меня: – Тела уберем и все в точности запротоколируем, будьте покойны.

Ну уж нет, стать покойным у меня имелся шанс пару минут назад, и я им благоразумно не воспользовался.

Незамысловатая шутка заставила меня хихикнуть. Получилось немного нервно из-за адреналинового отходника.

Беспокойство в глазах вахмистра усилилось вместе с заботой:

– Фанарькин! – позвал вахмистр младшего унтер-офицера. – Помоги его благородию добраться до купе и переодеться.

Я все никак не мог опомниться, и недавняя бойня здесь ни при чем. Наезды и злоба со стороны жандармов «волшебного» отделения стали уже привычными, а вот забота вызывает самый настоящий когнитивный диссонанс. Или же этот вахмистр просто исключение из злобного правила?

Как ни странно, помощь жандарма мне действительно понадобилась, даже пришлось на него пару раз опереться.

В купе он помог мне стянуть китель и сапоги. Штаны я снял сам, так что прибывший к нам фельдшер застал меня в рубахе и кальсонах, но этому сухому дядьке предпенсионного возраста к подобным картинам явно не привыкать.

Фельдшер сноровисто очистил рану и продезинфицировал ее.

Кинжальщик, падла, постарался на славу и распахал мне скальп до черепа, так что пришлось шить. Лечебного артефакта у простого фельдшера с собой не могло быть по определению. Так что он смазал шов чем-то жгучим и просто забинтовал мне голову.

Следующий раз меня побеспокоили посреди ночи, во время остановки в Мценске. Странно, что не раньше. Похоже, ближайшее серьезное отделение жандармов было только в этом городе.

Жандармский поручик вошел в купе после вежливого стука. Был он старше меня лет на десять, но, как ни странно, не выказывал негодования тем, что при всем этом я стою на ступень выше в табели о рангах.

– Как же вы так неаккуратно, господин титулярный советник? – удрученно покачав головой, спросил поручик после того, как мы поприветствовали друг друга.

Похоже, вахмистр успел доложиться, потому что я в этот момент был в гражданском платье.

– Да уж, господин поручик, – в тон вопрошающему ответил я, – свидетелей не осталось, и доказать, что я не кровавый маньяк, попросту некому. Но, поверьте, это не специально.

– Ну что вы, – возразил поручик, – и в мыслях не было. Вахмистр уже предоставил отчет о телах, и у меня нет ни малейших сомнений в том, что это были убийцы. Хватило знаков на телах. Знакомы-с нам сии картинки с бубями.

Очень интересно. Надо запомнить на тот случай, если меня нелегкая опять занесет в столицу и я решу покопаться в этом деле.

Заметив мой явный интерес, поручик охотно поведал мне о том, что же это за «буби» такие. Оказалось, что привокзальная преступная группировка, работающая по железке, для форсу бандитского использует карточную масть. Лично мне достались валеты, то есть наемные убийцы.

С мертвецов поручик постепенно перешел к живому фигуранту, то есть ко мне. Меня не удивила его просьба предоставить к осмотру оружие убийства, а вот то, что он его даже не попытался конфисковать, вызвало откровенный шок. Да и вообще разбирательство прошло по какому-то предельно упрощенному варианту. Прямо на столике в купе был написан протокол, который я заверил своей печатью видока. Возможно, на железнодорожного жандарма так подействовал предоставленный для ознакомления указ из императорской канцелярии и сопроводительная записка от собственного шефа. А может, действительно во втором отделении работают нормальные люди – просто на всю жандармерию отморозков не хватает.