Мрачноватая шутка понравилась волхву, и он улыбнулся в бороду:

– Хорошо, давайте посмотрим, что мы можем сделать. Раздевайтесь, – сказал старец и, покосившись на Дашу, добавил: – Вы не возражаете, ваше императорское высочество?

В ответ Даша лишь фыркнула как кошка.

Раздевшись до пояса, я по приглашению волхва присел на вращающийся стульчик у длинного стола с какими-то инструментами. Старец устроился рядом на таком же стуле и, поворачивая меня, принялся рассматривать мои татуировки сквозь очки модного фасона.

– Ну что же, молодой человек, – изрек он, закончив осмотр. – В отличие от графа у вас есть слабая искра Таланта, на которую и была завязана рунная цепь видока. Если не ошибаюсь, работал Сила Варфоломеевич Дубин?

В ответ я кивнул. К счастью, это имя мне было известно. Так звали преподавателя по ритуалистике в школе видоков. Но о том, что татуировки Игнаше делал именно этот человек, в записях моего предшественника не было ни слова. Так что соглашался я с некоторой опаской.

– Хорошая работа, но чуток небрежная. Впрочем, этот недостаток свойственен почти всем новгородцам. Слишком уж вы уверовали в свою исключительность.

– Вот-вот, – поддакнула Дарья, которой явно надоело сидеть молча. – Вы даже не представляете, как с ним бывает трудно.

В ответ волхв благоразумно промолчал, лишь в его карих глазах засверкали смешинки.

Вот что значит житейская мудрость! Мне бы научиться пониманию момента, когда нужно просто заткнуться и изображать из себя умника.

– Увы, – продолжил консультацию волхв, – в этой вязи намеренно обойдены божественные знаки, и вживить вам руны Перуна я не смогу. Даже руна Ярилы, что сейчас обороняет графа, у вас будет слишком слабой.

– Значит, вы не сможете мне помочь? – разочарованно спросил я.

– Почему же? – опять усмехнулся волхв. – Я могу вплести в уже имеющиеся у вас рунные цепи крылья Семаргла. Это даст вам скорость, что будет очень кстати, когда вы вновь окажетесь лицом к лицу с упырями. Только я не знаю, насколько хватит вашей искры. Сразу скажу, на многое рассчитывать не стоит. И есть еще одна сложность. Вам придется участвовать в том, что поклонники Единого называют языческим ритуалом.

С этими словами волхв покосился на мой нательный крест, доставшийся мне еще от Игнаши.

После переселения души я, конечно, уверовал в высшую силу, но особой набожности в конфессиональном смысле это мне не добавило. К тому же никто так и не опроверг моих прежних подозрений о том, что за всеми религиями мира стоит одна и та же сила.

– Ну, если там не будет пентаграмм и никто не станет резать черных козлов, – пожав плечами, ответил я, – сопротивляться точно не буду.

– Козлов мы не режем, да и быков в последнее время тоже. К тому же предстоящий вам обряд вообще не требует жертвоприношений. Да, кстати, крылья усилят хорошее отношение к вам духов-русалок и берегинь. Семаргла еще называют Переплутом – покровителем русалок.

Очень интересно. Даже не сомневаюсь, что столь продвинутый волхв хорошо ознакомлен с последними достижениями в теоретической энергетике. Но он по-прежнему считает свободных энергентов слугами старых богов, к тому же изначально обладавших собственной волей. Что-то не похоже это на религиозные заблуждения. Нужно будет как-нибудь обсудить с ним данную тему.

– Хорошая новость, – кивнул я своим мыслям, – а то у меня с ними что-то не складывается.

– Что так? – удивленно спросил старик и, тут же подметив скучающий вид Даши, повернулся к ней: – Ваше императорское высочество, вам придется оставить вашего друга здесь до завтра. Ну а после я жду вас с обещанной платой.

Даша враз поскучнела, и меня неприятно кольнуло подозрение о том, что это, возможно, из-за оплаты жреческих услуг. Так что я встал и отвел княжну в сторону.

– И чем придется платить?

– А, – небрежно отмахнулась Даша, – какие-то старые камешки с рунами, которые мне достались от бабушки. Она советовала мне заглянуть сюда при случае, но я вспомнила об этом только после твоей просьбы. Так что не обращай внимания. Могу же я сделать своему полюбовнику подарок, раз уж цветы моему миленку не по сердцу.

– Я не козел, чтобы цветы любить, – перефразировал я одного мультяшного домовенка, чем вызвал у почему-то печальной Даши легкую улыбку.

– Скорей всего, мы не скоро увидимся, – наконец-то прояснила она свое ухудшившееся настроение. – Ты можешь оставаться у нас сколько захочешь. Я распоряжусь. Но не думаю, что дядюшка позволит тебе задержаться в столице. Мы ведь еще увидимся?

От этого грустного вопроса у меня защемило в груди.

– Конечно.

Любим ли мы друг друга? Возможно, но все равно романтической истории со счастливым концом у нас не получится. Просто встретились два одиночества со сложными жизненными обстоятельствами и отдохнули друг с дружкой душой и телом. А завтра она вернется в свою жизнь Снежной королевы, а я в свою – с кровью, убийствами и монстрами разнообразного пошиба.

И все же я был благодарен судьбе за этот маленький отпуск для души, сердца и разума.

Похоже, невеселые мысли отразились в моем взгляде, и Даша вновь улыбнулась. Ее ладошка легла на мою щеку. Стрельнув глазами в волхва, княжна быстро поцеловала меня и сделала шаг назад.

– Я готова идти, Велимир Жданович.

– Я провожу вас, – откликнулся старец и добавил уже для меня: – А вы, юноша, присядьте пока.

Вернулся он через десять минут, но, вопреки моим ожиданиям, не приступил к немедленному вплетению в мои рунные вязи волшебных крыльев. Мы просто начали делиться опытом. Если честно, этот разговор напомнил мне общение с Федором Андреевичем. Воспоминания о кровавом профессоре, как обычно, отозвались в мозгу противоречивыми чувствами.

Со слов Велимира Ждановича, вырисовывалась немного другая картина мироздания, нежели та, которую проповедовал профессор Нартов и другие энергетики-теоретики. Да и вообще, по словам волхва, мой «Бестиарий» годился только на растопку.

Проговорили мы до трех часов ночи, и тут пришло время ритуала.

Не знаю, так ли уж это было необходимо, но к предстоящему действу волхв подошел со всей серьезностью. Меня приодели в длинную холщовую рубаху и повязали на голову повязку. Даже раскрасили лицо и грудь, как какому-то индейцу. Хорошо хоть штаны и обувь остались родными.

Когда мы вышли из полуземлянки старшего волхва, в кругу идолов произошли определенные изменения. Там кроме круга костров и целой толпы ряженых появилось бревно, одним концом приподнятое на козлы. К этому наклонному лежаку меня и привязали животом вниз, предварительно избавив от только что надетой рубахи.

Если честно, я даже немного струхнул. Черных козлов и быков мы с Велимиром Ждановичем обсудили, а вот о человеческих жертвоприношениях не прозвучало ни слова.

Сначала были какие-то пения и речитативы на старославянском, а затем мною занялся совсем уж престарелый дедок. Осталось только надеяться, что от старости у этой полумумии не развился перманентный тремор рук.