Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сью отмахнулась от вопроса.
– Секьюрити увидят, как я вхожу в кабинет и выхожу из него, но если я буду держаться подальше от открытой двери, то и все. А я так и так постоянно туда вхожу и выхожу. Рэй знает, что у кого-то есть ключ от стола, не знает только, что у меня. Если все получится, он и не заподозрит, что я отсканировала документы.
– И вы совершенно уверены, что распечатки в кабинете?
– Готова поспорить. Основная сложность в том, чтобы мне не помешали Рэй или его дружки.
– Кажется, у вас есть план, – заметила Элейн.
Похоже, Сью это польстило.
– Рабочие дни исключаем. Я могу прийти на работу в течение дня в выходные, не вызывая особых подозрений, однако Рэй тоже нередко заходит в выходные, да и Шульгин в последнее время стал часто заглядывать. Так что я сверилась с расписанием Рэя. В эту субботу у него выступление в лектории клуба. Ари Вейнгарт организовал довольно серьезное собрание, там будет еще двое или трое выступающих. Насколько я знаю Рэя, он захочет, чтобы Шульгин тоже присутствовал в зале, плюс наверняка потащит с собой Ари и еще кого-нибудь из руководителей департаментов, кроме разве что Маргерит – на случай, если ему понадобится что-нибудь уточнить. Он очень серьезно готовится. Если бы меня спросили, я бы предположила, что он хочет настроить общественное мнение на то, чтобы отключить Око.
Крис знал о предстоящих в субботу дебатах. Маргерит планировала в них выступать. Она даже набросала тезисы, хотя ей страшно не хотелось выходить на сцену вместе с Рэем. Уговорил Ари Вейнгарт: мол, это повысит ее узнаваемость и, быть может, позволит заручиться поддержкой в других департаментах.
– Хорошо, а мы-то тут при чем? – спросил Крис.
– По большому счету ни при чем. Я просто хочу, чтобы вы были в зале и поглядывали на сцену. Если Рэй вдруг поспешно ее покинет, вы мне позвоните.
Себастьян покачал головой:
– Опасно. У тебя будут неприятности.
– Спасибо за беспокойство, – с довольным видом улыбнулась ему Сью. – По-моему, у меня и так неприятности. У всех у нас. А вы как полагаете?
Спорить с ней никто не стал.
Сью и Себастьян ушли, Элейн ненадолго задержалась.
К обеду посетителей у Сойера немного прибавилось. Небо за окном было ярко-синим, воздух – неподвижным и морозным.
– Итак, Крис, – спросила Элейн, – ты готов?
– Не знаю, о чем ты.
– Мы завязли в дерьме по уши. И я не уверена, что выбраться отсюда живыми будет легко. Ты к этому готов?
Он пожал плечами.
– Ты сейчас думаешь о своей подруге. И ее дочери.
– Элейн, совершенно незачем переходить на личности.
– Ладно тебе, Крис, я же не слепая. А ты вовсе не настолько скрытен и загадочен, как сам считаешь. Написав книгу про Галлиано, ты вроде как надел белую ковбойскую шляпу и вышел на борьбу со злом. За что и поплатился. Обнаружив, что положительные герои отнюдь не пользуются всеобщей любовью, даже если кругом правы. А вовсе наоборот. Тяжелый удар для мальчика из приличной семьи. Так что ты погрузился во вполне понятную жалость к самому себе – почему нет, имеешь право. Однако потом началась вся эта херня с карантином, плюс то неизвестное, что случилось в Кроссбэнке, плюс Маргерит с ее девочкой. По-моему, ты снова почувствовал потребность надеть белую шляпу. Я, собственно, хочу сказать – и отлично! Сейчас самое время. Не противься своему желанию.
Крис сложил салфетку и встал из-за стола.
– Ни хрена-то ты про меня не знаешь, – сказал он.
Двадцать один
После ухода Криса и до того момента, когда позвонил Чарли Гроган и попросил забрать Тесс, Маргерит провела все утро с Субъектом.
Несмотря на неявную опасность, нависшую над Слепым Озером, и явные угрозы Рэя, ей было особо нечем заняться, во всяком случае, в данный момент. Скоро от нее потребуется значительно больше, подумала Маргерит, вероятно, даже очень скоро. Но не сейчас. Пока она зависла где-то посередине между опасениями и неизвестностью. У нее не было никакого конкретного дела и никакого способа утихомирить бурю эмоций.
Ночью она почти не спала, но и сейчас бы точно не заснула, поэтому заварила себе большой чайник и уселась смотреть Субъекта, делая заметки для последующих запросов, которым вряд ли суждено быть отправленными. Все наше предприятие обречено, думала Маргерит, как, по всей видимости, и Субъект. Когда на бледном небе, покрытом пятнышками редких облаков, взошло солнце, стало ясно, что он очень ослаб. Он шел уже несколько недель, большую часть времени – вдали от дорог, в стороне от источников пищи и воды. Утренние выделения из его клоаки были совсем скудными и слегка зеленоватыми.
Однако этим утром ему удалось найти и пищу, и воду. Субъект достиг подножия высокой горной гряды, и, хотя местность все еще оставалась совершенно сухой, там обнаружился оазис – текущий с горы ледяной ручей каскадом ниспадал через каменистые пороги. Вода, чистая и прозрачная, словно стекло, образовала в гранитной чаше подобие бассейна. По его краям раскинули веерообразные листья растения-суккуленты.
Прежде чем поесть, Субъект искупался: с неожиданной бодростью вбежал в воду и постоял какое-то время под самым водопадом. За время путешествия он покрылся коркой из пыли, сейчас она окрасила воду вокруг него. Когда он снова вышел из воды, жесткая кожа блестела, а цвет ее, прежде почти белый, вновь потемнел до красновато-коричневого. Он повертел головой, словно проверяя, не притаился ли рядом хищник. (А есть ли в этой части планеты хищники? Вряд ли – в таком случае для них должна водиться дичь, – но и не то чтобы совсем исключено, подумала Маргерит.) Затем, явно успокоившись, Субъект сорвал, очистил от кожуры и ополоснул несколько листьев, после чего принялся за трапезу. С челюстей сыпались к ногам влажные крошки. Съев листья, он обнаружил на граните у самого водопада пятна мха и дочиста слизал их широким серо-голубым языком.
Потом уселся, чтобы спокойно переварить пищу, а Маргерит открыла файл, в котором вела записи для Тесс: одиссею Субъекта, изложенную в форме детской книжки.
Писательство действовало на нее успокаивающе, пусть даже записи сильно отставали от реальных событий. Она только что закончила описывать песчаную бурю и последующее пробуждение Субъекта среди руин.
Она стала писать дальше.
«Вокруг, в свете спокойного, безветренного утра вздымались столбы и курганы зданий, давным-давно заброшенных и изъеденных стихиями. Они были совсем не похожи на высокие конические башни родного города. Те, кто возводил эти здания, – быть может, его собственные предки, – строили по-другому. Они воздвигли колонны, подобно древним грекам, а на этих колоннах, вероятно, покоились огромные дома, или храмы, или деловые сооружения.
Колонны были вырублены из темного камня; ветер пустыни, несущий бесчисленные песчинки, гладко их отполировал. Некоторые еще стояли, хотя от большинства остались лишь обрубки. Те, которые не упали, ветер отклонил к востоку. Сохранились остатки других зданий – квадратные фундаменты и даже несколько невысоких пирамид, все – округлой формы, словно галька на дне ручья.