– Ну что за ерунда, мы уже можем выдвигаться, – горячо заговорил Тенгиз, – заправщик уже уехал. Мы не можем терять время!

Олигарх смерил пристальным взглядом Тенгиза и, прикрыв рукой трубку, произнес:

– Не спеши, я, между прочим, решаю важные вопросы, касающиеся нашей с тобой безопасности, а ты тут путаешься под ногами.

Собеседник прищурился и с недовольством, исподлобья, уставился на Лачина.

– Что значит путаюсь под ногами? – с обидой в голосе спросил он.

Владелец самолета усмехнулся и, глядя в сторону самолета, произнес:

– А то и значит. Ну, ладно, давай собирайся. Через пару минут вылетаем.

– Да я-то готов...

– Вот и отлично. Немного терпения, дорогой друг. – Лачин снова приблизил трубку к уху.

– Значит, все в порядке? Когда деньги переведут на счет? – Он перестал ходить и теперь стоял неподвижно. – Насколько это все рентабельно, решать мне, а не вам, неужели это не понятно?! Значит, до связи.

Олигарх спрятал телефон.

– Вот теперь мы можем спокойно отчаливать. Сам понимаешь, если не контролировать работу, то никогда не знаешь, чем все это может обернуться.

Тенгиз довольно улыбнулся – в этом, конечно, Виктор был прав. Он с облегчением вздохнул, представив, что через пару минут они будет уже в самолете, а через пару часов уже и вовсе далеко отсюда.

Лачин приказал водителю заводить мотор. Георгадзе стоял у открытой двери лимузина.

Внезапно в небе раздался какой-то непонятный шум. Он вовсе не был похож на привычный гул летного поля. Виктор Сергеевич тоже услышал этот странный звук и, вскинув голову вверх, всматривался в безоблачное небо над аэропортом. Оба не успели ничего сообразить – внезапная яркая вспышка озарила все вокруг и ослепила их. В это же мгновение раздался мощный взрыв, в воздух взвился столб огня и черного дыма.

Люди, находящиеся в здании аэропорта, услышав громкий хлопок, замерли на месте. В здании запищали сирены, и на летном поле появилось множество машин, а также обслуживающий персонал. Посадка пассажиров была прервана, людей охватила паника. Служба охраны перекрыла все выходы из здания, а охрана старалась успокоить толпу.

На диспетчерский пульт пожарной части, находившейся неподалеку от здания аэропорта, поступил тревожный сигнал. Диспетчер, сидевший у монитора, принял вызов. Затем, нажав несколько кнопок, принялся быстро говорить в микрофон:

– Взрыв в аэропорту. Команды четыре-пять на выезд.

Пожарные бросились к машинам. Двери гаража распахнулись, выпуская несколько авто на улицу. Ревели сирены, огромные автомобили, моргая проблесковыми маячками, мчались по дороге в направлении аэропорта. Подъехав к оцеплению, спасатели увидели горящий самолет, который был перевернут набок. Одно крыло у него отвалилось, и бесформенный кусок металла валялся неподалеку. Вокруг было много людей в форме. Пожарные взялись за работу. Ликвидировать огонь удалось довольно быстро. Через полчаса участок летного поля вокруг обломков самолета Лачина просто утопал в пене. Дым все еще продолжал клубиться в воздухе. Повсюду валялись обломки лимузина. Спасатели по частям собирали остатки некогда шикарного авто. Взрыв был мощным. Несколько спасателей приблизились к останкам салона. На месте водителя они нашли обгоревшее тело. Определить, кто это, без специальной экспертизы было невозможно – огонь сделал свое дело. Тело было намертво зажато в металлическом каркасе, поэтому его не выбросило взрывной волной.

Спасатели продолжили метр за метром обследовать место трагедии. В метрах пятнадцати от лимузина находился еще один обгоревший труп. Он лежал на животе, раскинув руки в стороны. Двое спасателей осторожно перевернули тело на спину. Лицо пострадало меньше всего. Это был Виктор Лачин.

Ужасная гримаса боли навсегда перекосила залитое кровью лицо. Тут же неподалеку виднелся и труп Георгадзе. Медики принялись упаковывать тела в черные мешки. Когда эта процедура была закончена, их погрузили на носилки и повезли в сторону спецавтомобиля. Спасатели тем временем продолжали прочесывать место вокруг взрыва.

– Эй! – замахал руками один из них, указывая на траву. – Что-то есть!

К нему подошли несколько человек и принялись разглядывать находку. В траве лежала трубка мобильного телефона. Она почти превратилась в бесформенную массу расплавленного пластика.

Прошли сутки. Над воинской частью под Сухуми, где служил инструктором Батяня, все так же ярко светило солнце. Ветер доносил запах моря, и сегодня только ненормальный не желал искупаться. По воинской части туда-сюда сновали автомобили. Водители, обливаясь потом, с унылым видом сидели в душных салонах. Утомленные тренировками солдаты старались не поддаваться усталости и продолжали работать, отрабатывая приемы ведения рукопашного боя. Затем в руках у них появились автоматы, которыми они действовали перед собой, пытаясь нанести урон воображаемому противнику. Офицеры прохаживались рядом, следя за занятиями. Они лениво смотрели на солдат, иногда отдавая кое-какие указания.

Батяня возвращался в офицерскую гостиницу. Майор был доволен собой и бойцами. Правда, сейчас он еще чувствовал себя уставшим. Мышцы тоже давали о себе знать. После всех пережитых стрессов и волнений Лавров ощущал какую-то внутреннюю пустоту, одновременно томившую и успокаивавшую.

Сейчас он мог спокойно привести мысли в порядок, никуда не торопясь. Но что больше всего радовало Батяню, так это то, что в ближайшие несколько дней самым ответственным решением, которое ему придется принимать, какой телеканал посмотреть вечером. Майор улыбнулся собственным мыслям, проведя ладонью по глазам. Он прокручивал в мыслях события последних дней. Все прошло как нельзя более удачно. И если в самом начале операции его еще напрягала некоторая неопределенность, то теперь все стало на свои места. Однако, размышляя, Батяня признавался самому себе, что не часто ему приходилось так туго. Были моменты, когда он и не надеялся вернуться живым с этих горных перевалов и троп.

Проходя мимо тренировавшихся, майор мысленно поблагодарил своих подчиненных, прошедших с ним эти испытания. Да, этих ребят можно считать настоящими профессионалами.

Он подошел к двери и поднялся по ступенькам наверх. Войдя в вестибюль гостиницы, взял ключ и поднялся на свой этаж. Оказавшись в номере, Лавров взглянул на часы. Времени было – вагон. Первым делом стоило принять душ, смыть пот и усталость. Батяня разделся до пояса, бросил одежду на пол и присел на кровать. Прямо перед ним на стене висела большая репродукция, изображающая Домбай-Ульген – вершину западной части Водораздельного хребта Большого Кавказа. Даже на рисунке эти горы поражали воображение. Майор постоял немного у репродукции. Картинка словно ожила, и ему на пару секунд показалось, что он снова пробирается по узким горным тропам. Лавров словно ощутил запах свежего горного воздуха, перемешанного с легким дурманящим ароматом трав.

Шум за окном вернул Батяню к реальности. «Да, мне действительно нужен отдых, – подумал офицер, – так и крыше недолго поехать». Он еще раз взглянул на картину и, как-то загадочно улыбнувшись, подошел к стене. Сняв ее со стены, повесил обратной стороной, затем, отойдя немного назад и довольно потирая руки, оценил свой поступок.