— Хочу напомнить всем нарушителям порядка, что у меня есть очень хороший судебный аргумент, — потряс Блад киянкой. — В случае чего у нас правосудие для всех равно. Знаете, кто такая Фемида?

— Нет.

— Нет.

— Нет.

— Богиня правосудия. Страшная, между прочим, баба, — сообщил судья, пристраивая шляпу на парик, — в одной руке весы, в другой… — Блад покосился на свою шпагу, — вот это, — еще раз тряхнул он судейским молотком. — А на глазах повязка, и, если она этой кувалдой начнет махать, мало никому не покажется. Она разбираться не будет, кто прав, кто виноват. А ты чего руками машешь, Зека? У тебя есть к суду претензии?

— Слышь, начальник, протестую. Беспредел в натуре! — Зека поднял кресло вместе с Джимом и выставил претензию прямо на стол судьи.

— Академик, твою мать! Верни зрителя назад и сам сядь на свое место! Претензия не принимается.

Зека поволок кресло с Джимом обратно, но поставил его почему-то не на старое место, а рядом со скамьей присяжных заседателей.

— Я же сказал: назад, а не к своему дедушке под бочок. И не надо совать прикованному напильник, Ур. Откуда ты его вообще взял? Что? Фиолетовый дал? Николай Петрович, ну вы же взрослый человек, на серьезную организацию работаете, в ГБ стучите, как вам не стыдно? Профессор, зачем вы суете ему булавку? Он все равно наручники ею не откроет. Что? Уже открыл? Нет, это не суд, а черт знает что! Так, пока зритель окончательно не развязался, сержант, ты подтверждаешь слова подсудимой?

— Какие? — пробурчал Грев.

— Что делал ей предложения непристойного характера?

— Да пошутил я прошто, — прошепелявил адмирал. — Кто ж жнал, што она так деретшя?

— Джим, ты понял? Товарищ просто пошутил, а твоя подруга слегка погорячилась, так что кончай рваться из веревок. Кстати, подсудимая, как вам это удалось?

— Да очень просто. Спинку ему потереть! Ишь, чего выдумал! Я никому не позволю оскорблять невесту моего Джима!

— То есть себя, родную? — потребовал уточнения судья.

— Совершенно верно. Зашла в раздевалку, а их там вместе с Гревом восемнадцать штук оказалось, ну я всем, кто под руку подвернулся, спинку и потерла.

— Сте-э-эсси, — расстроилась эльфа, — что ж ты нам защиту рушишь? Договаривались же все свалить на наемников, дескать, они сами там друг друга отмутузили.

Капитан просто рухнул при этих словах и откровенно заржал в голос.

— Три девицы под окном… — прорыдал он сквозь смех, — недоработочка у вас вышла с линией защиты.

— Да пошла она, эта линия защиты! — сорвала с себя бантик Стесси. Ударом ноги она выбила решетчатую дверь клетки, в которую после усмирения юнги сама забралась добровольно, подошла к своему избраннику и начала развязывать веревки. — Тоже мне, нашли беззащитную девочку! Против меня на этом корабле разве что вы, капитан, сможете выстоять. Видела я, как вы в ресторане на базаре Блуда с какими-то придурками махались.

— А вот с этого момента поподробней, — встрепенулся Блад. — Собственно, именно этот вопрос меня и интересовал. Где деревенская девчонка из провинции так научилась драться?

— На Тассили, — буркнула Стесси.

— Кто научил?

— Отец.

— Фермер с аграрной планеты?

— И хранитель секретов древнего искусства восточных единоборств, — рубанула с плеча Стесси. — Единственный, между прочим, на всю Галактику хранитель.

— Восточных единоборств? — переспросил Блад.

— Восточных, — кивнула Стесси. — Только не спрашивайте у меня галактические координаты этого Востока. В упор не знаю. А вот секреты этого искусства отец мне передал. Его пытаются сейчас возродить в силовых структурах КОФЕ. Тайбакс, еще какая-то фигня, но то, чем они владеют, жалкие ошметки того, чем владел мой отец и теперь владею я.

— Так вот почему к вам так благосклонен богатенький буратино по имени Алонзо Бельдини, — «сообразил» Блад. — Надеялся завладеть наследством древних мастеров?

— Вы очень догадливы, капитан.

— Начальник, а чего она не за решеткой? — расстроился академик.

— Мы что, ее засуживать не будем? — сердито спросил Гиви.

— За что? — поинтересовался Блад. — За то, что отстояла свою честь?

— А за подставу? — взвился Зека. — Ты из-за ее фокусов моего дедушку чуть не прибил!

— Да, Стесси, — согласился с доводами обвинения Блад, — зачем ребят подставила? Я согласен с ними. Очень некрасиво.

— Да растерялась просто. Вышла из душевой вся расстроенная. Ой, чую, пришьют мне дело!

— И решила свалить все на меня? — возмутился Зека.

— Академик, ну вам-то какая разница? Годом больше, годом меньше, вы ж на зоне свой!

— Вообще-то правильно решила, дочка, меня там уважают, — растрогался внезапно Громов и во всю глотку заорал: — Свободу Стесси!!!

— Свободу Стесси!!! — поддержал его Джим, изо рта которого подруга только что вытащила кляп.

— Свободу Стесси!!! — дружно, в один голос, завопили присяжные заседатели, адвокаты и все потерпевшие, за исключением Грева.

— Обязательно дам, раз уж того требует народ, — кивнул судья, — если она честно ответит на один вопрос: как в нарушение моего приказа оказалась в постели Джима?

— С расстройства, — сделала траурную мордочку Стесси. — Эх, думаю, что ж я, дура, делаю? Хороших людей подставила! Пошла поплакаться в жилетку к Джиму, а ее на нем не оказалось. Я же не знала, что он по ночам в постели без жилетки спит.

— Протестую! — на этот раз заволновалась Нола. — У меня все записано! В жилетку Джиму ты плакалась до того, как напала на наемников.

— Протест отменяется! — завопили в один голос адвокаты.

— Это еще почему? — Бладу было интересно, как на этот раз девчонки вывернутся.

— Потому что программным глюкам тут слово не давали! — воинственно сказала Алиса.

— Глюкам? — возмутилась Нола.

— Да еще каким! — поддержала Лепесткову Лилиан. — У тебя же типичное раздвоение личности. То ты пай-девочка, то семихвостой плеткой тут помахиваешь.

— А мой жених, между прочим, прекрасный программист, — похвасталась подсудимая. — Он в твоих программных чакрах поковыряется и докажет, что все это — поклеп!

— Свободна! — грохнул по столу судейским молоточком Блад, вдребезги разнеся очередную столешницу под оглушительный хохот почти всех участников судебного заседания.

Обвенчать молодых в походных условиях имел право только капитан, но он, как в сердцах высказалась Стесси, сволочь такая, сделать это категорически отказался под тем предлогом, что вопрос серьезный и ему нужна неделя на раздумье, а до тех пор ни-ни, и комендантский час никто не отменял. Все сразу начали что-то подсчитывать, косясь при этом на Алису, до дня рождения которой осталось всего шесть дней, и одобрительно кивать головой, дивясь законопослушности капитана, который в принципе на корабле и царь и бог. Алиса же просто цвела. Простой математический расчет говорил, что Блад предпочел ее, а не свою ушастую подданную, и это радовало.