Неплохо, очень даже неплохо. Еще немного, последнее усилие…

Это был тот самый зал, и, с размаху влетев в него, Антон остановился, выглядывая проход, в который ему нужно было попасть. Тут самое главное — не ошибиться. А в живом корабле, внутри которого частенько попадаются всякие ямки, ниши, неровности, можно не разглядеть какой-нибудь небольшой проход и в результате очутиться совсем не там, где хотел. Особенно если ты попал в него впервые.

Так, второй проход справа…

Вот, кажется, этот.

Антон успел сделать к проходу всего два шага, когда сзади до него донесся грохот взрыва. Волчонка швырнуло на колени, а вскочить он не успел. По всему кораблю прокатилась крупная дрожь, зазвучал протяжный, утробный вой, а потом резко, так, словно это были двери лифтов, проходы стали закрываться, мгновенно затягиваться толстыми, на вид очень прочными, выдвигающимися из стен плитами.

Первым закрылся проход в камеру дроков.

Командира абордажников звали — Сахо. Это имя ему очень нравилось, и одна из нескольких причин, по которым он не любил Моргана, была в том, что тот ни за что не желал обращаться к нему по имени.

Более серьезной причиной была та, что командор, по мнению командира абордажников, был типичным выскочкой. Почему? Хотя бы потому, что он, Сахо, находился в своей должности уже тогда, когда об этом авантюристе еще никто не слышал, и, значит, обладал большим опытом. Он, Сахо, знал о ремесле преследователя больше, чем кто бы то ни было на его кораблях. И именно его, Сахо, знали и уважали, слушались самые отчаянные рубаки на всех кораблях их эскадры. Именно на всех кораблях, поскольку с каждой абордажной командой, без исключения, у него были хорошие отношения, к каждой, вплоть до отчаянных «румын», у него был подобран ключик.

Разве этого мало для того, чтобы стать командором? Как же так получилось, что на месте, принадлежащем ему по праву, теперь восседает этот пустой болтун, этот авантюрист, не способный даже хоть в какой-то мере просчитать последствия своих поступков?

Только потому, что он способен завораживать окружающих радужными планами, в реальности невыполнимыми? Ну, ничего, настанет момент, и все встанет на свои места. Может быть, этот момент не за горами? Да не то что не за горами, а просто очень близко. Если решиться на один фокус, если использовать подвернувшийся шанс…

Командир абордажников прижался спиной к теплой, мягкой стене и пропустил мимо себя нескольких воинов, каждому из них говоря:

— Действовать быстро, не задумываясь. Все живое уничтожать безжалостно.

Вот в ком он сейчас был уверен, так это в тех, кто шел вместе с ним. Эти воины, под его командованием, были готовы кинуть гранату черту в пасть или ему же подпалить кончик хвоста из огнемета. Только прикажи.

Так почему бы это не использовать на полную катушку?

Ох, соблазн. Никогда он подобные штуки не выкидывал. А сейчас… А сейчас особый случай. И так хочется его использовать. Прежде всего для того, чтобы восстановить справедливость.

Но сначала…

Он прикинул.

Там, впереди, было десять воинов, десять проверенных в боях, свирепых «румын». Еще несколько десятков были сзади, и он уже слышал их шаги и голоса.

Стоило ли их ждать? Нет, не стоило. Судя по всему, они с дороги не сбились. И это — главное, ради чего он отстал от передового отряда. Те, что сзади, понадобятся, если они попадут в засаду. Тут подтянутся отставшие и скажут свое слово.

Значит, ему надо присоединиться к передовому отряду. Один из воинов заслона белого корабля, успевший юркнуть в дверь самым первым, до сих пор не пойман. Он где-то здесь. Может, на расстоянии нескольких шагов, вот за этой мягкой стенкой? И если ее сейчас прорубить…

Передовой отряд.

Он подумал, что было бы неплохо с ними связаться. Правда, он практически ничего не знает об обитателях корабля, не представляет, какими техническими средствами они располагают. Вдруг они сумеют перехватить их разговор?

Ну и что дальше? Если учесть пальбу, которую им пришлось устроить ради того, чтобы уничтожить попавшихся им по дороге кошмарных монстров… В общем, по сравнению со всем этим шумом выход в эфир не имеет никакого значения.

А посему… Кто там впереди самый толковый? Ковальский? Прекрасно.

— Ковальский, как дела?

— Еще одно разветвление. Куда сворачивать, вправо?

— Туда.

— Сворачиваем. Тут еще очередная гигантская змея.

Сто бед, один ответ!

— Убрать препятствие. Не задерживаться. Убрать и двигаться дальше. Я вас сейчас догоню.

— Будет исполнено.

В наушниках послышался грохот автомата.

Командир абордажников подумал, что Ковальский службу знает. Этот не подведет. Можно быть спокойным.

А теперь было бы неплохо узнать, что творится сзади. Кто там есть в группе отставших? Наверняка — капрал Клинкер! Он не трус. Просто проявляет повышенную осторожность и еще способен, при необходимости, взять на себя командование.

— Капрала Клинкера вызывает на связь командир абордажников.

— На связи.

— Ага, старый жулик, ты, как я понимаю, в своей обычной манере, пристроился сзади?

— Я бы так не сказал. Точнее, в арьергарде, слежу за порядком. Должен кто-то прикрывать вас с тыла или нет?

— Должен. Только не такой бравый вояка, как ты. В общем, я слышу ваши шаги, я знаю, что вы следуете за нами, но интервал надо сократить.

— Как сократить?

— До минимума, — ласково сказал Сахо. — До минимума. Ты меня понимаешь?

— Но я…

— А я, если этого не произойдет, придумаю себе какое-нибудь развлечение. Что нибудь вроде стрельбы в тире, в котором вместо мишеней будут те, кто в этой операции ослушался моих приказов. Думаешь, не сделаю?

Ответ прозвучал без промедления:

— Сделаешь. Я знаю тебя давно и не сомневаюсь — сделаешь.

— Вывод?

— Сейчас я подхлестну этот сброд и заставлю его двигаться быстрее.

— Великолепно. Люблю тех, кто понимает меня с полуслова. Если у тебя еще слова не разойдутся с делом, то я решу, что ты на мишень в моем тире не годишься. Приступай!

— Приступаю.

Командир абордажников удовлетворенно улыбнулся.

Кто-то в древности выдал изречение, очень сейчас подходящее. Что-то там… Ах, вот…

Добрые слова способны творить чудеса. Особенно если у того, кто их говорит, в руке пистолет.

Воистину так.

Он отодвинулся от стенки и припустил вслед за своими солдатами, припустил со всех ног. Надо было как можно быстрее к ним присоединиться и взять командование на себя. Ковальский отличный воин, но ему случается увлекаться, слишком входить в азарт боя, и тогда он начинает стрелять во все, хоть немного похожее на врага.