— Прижмет, нечего будет есть, — ворчливо сказал Дядюшка. — Пойдешь в поход с кем угодно. Голодное брюхо от всех этих моральных норм быстро лечит.

— Да я не осуждаю.

— Еще бы ты меня осуждал, — буркнул Дядюшка. — Нос у тебя до этого пока не дорос.

— Ах, не дорос?

— Будем выяснять отношения? Прямо здесь и прямо сейчас?

И снова он был прав. Не дело сейчас ссориться. Хотя бы потому, что ссорящиеся привлекают к себе внимание. А вот этого им совсем не хотелось. Когда они пошли на эту авантюру, они сделали ставку на то, что им удастся смешаться с преследователями, в идеале, пройти к капсуле, не обращая на себя внимания, незаметно. Дальше…

Стоп, вот до этого «дальше» еще дожить предварительно надо.

Антон остановился возле очередного тела ящера, слегка наклонился над ним, делая вид, будто его осматривает.

Вот это существо совсем недавно было живо и даже не думало о смерти. Оно жило где-то там, наверху, в прекрасном и гораздо более благоустроенном мире, чем этот. Оно даже думать не могло, что умрет именно так, на захудалой, превращенной ее обитателями в свалку планете, от допотопного оружия одного из выродившихся потомков этих разрушителей.

Или думало?

Вот тут-то на него страх и накатил. Типичный такой страх, со всей, положенной ему по статусу свитой, вроде дрожи в ногах, холодного пота на спине и сухости во рту. Можно сказать — классический.

— Не раскисай, — сказал ему Дядюшка-волк, мгновенно почувствовавший все, что с ним происходит, и тут же на это отреагировавший. — Приди в себя. Сейчас не время.

Слова его подействовали.

Чувствуя, как страх отступает, снижается до вполне приемлемого уровня, Антон ответил:

— Все в норме.

— Теперь — да. Вижу. Что это с тобой было?

— Да откуда я знаю. Пошли дальше. Нам надо поторопиться.

Теперь Антону было еще и стыдно. Особенно от сознания, что он, будучи до этого во многих и многих переделках, никогда такой слабости не выказывал. Не к лицу это воспитаннику волков-йеху. Ну, может, поначалу. Но сейчас…

Стыдно и неприятно.

— Не зацикливайся на этом, — посоветовал Дядюшка. — Забудь. Думай о деле.

Так и надо.

Почему бы, действительно, не вернуться к делам? Если они пройдут вон той полянкой, потом обойдут скалу, то окажутся совсем рядом со спасательной капсулой. А там надо лишь подойти к ней поближе, активизировать дверь в корабль, проскользнуть в нее и тотчас за собой закрыть. Во избежание появления нежелательных визитеров. Если, конечно, они уже не вызнали ее код у пленника. А если они его узнали…

— Думаешь, они будут штурмовать корабль? — спросил Антон.

— Будут. Не смогут они отказаться от такого лакомого кусочка. Слишком большой, слишком лакомый. Какие они будут преследователи, если его упустят?

С ним нельзя было не согласиться. И значит, есть еще одна опасность, которая угрожает осуществлению их плана. Вдруг преследователи начнут действовать раньше?

— Что мы будем делать, если опоздаем? — спросил Антон.

Теперь он почти не жалел о том, что они, договариваясь с ящерами, не стали обсуждать детальный план проникновения на корабль. Решили, что не стоит терять времени, что сделают это по дороге.

Вот и делают. И это помогает вести себя самым естественным образом. Со стороны все должно было выглядеть так, что не придерешься. Два воина, без излишнего рвения, но и не сачкуя, выполняют данный им приказ, еще раз прочесывают местность.

— Тогда нам придется, отбросив всякую маскировку, попытаться прорваться к «летающему дереву». Возможно, мы разыграем вариант, при котором я отвлеку их на себя, а ты проскочишь в корабль. Тут главное — успеть добраться до камеры дроков раньше преследователей.

— Бег наперегонки по незнакомому кораблю?

— Вот-вот. Только ты, если все запомнил правильно, теперь в нем хоть немного ориентируешься, знаешь, куда надо сворачивать, чтобы попасть к цели коротким путем. И если ты проявишь…

Они шли, и вот так, разговаривая, не очень торопясь, миновали полянку, потом обошли скалу. Теперь до капсулы оставалось уже рукой подать. Антон даже ее увидел. И почти рядом с ней сидел командор преследователей. Он устроился на складном стуле и, посасывая большую трубку, как Волчонку показалось, очень внимательно смотрел на вход в капсулу.

У Антона даже возникло искушение его прикончить. Так ли трудно это сделать? С этого расстояния достаточно одной короткой очереди, и преследователи останутся без командира.

Много ли это даст, вот в чем вопрос? Тотчас появится новый командир, а они могут и не суметь попасть на корабль, у них на это может не хватить времени. Нет, проникнуть на корабль раньше преследователей — сейчас самое главное, самое важное дело. Ради этого можно пожертвовать даже шансом убить главного преследователя.

Попасть на корабль…

Антон сказал:

— Может, все-таки оказавшись возле двери на корабль, прежде чем войти, мы устроим небольшую шумиху, небольшое представление? Так хочется скосить хоть нескольких врагов.

— А они, конечно, сейчас же начнут стрелять в ответ, — ответил Дядюшка-волк. — Их здесь слишком много. И стоит хотя бы одной пуле попасть в кого-нибудь из нас… Ну, ты сам понимаешь. Не слишком ли велика цена? Давай оставим уничтожение врагов этим дрокам. Как я понимаю, им платят именно за это. А мы… мы получим оговоренное совсем за другое.

— Ну, хотя бы одну очередь.

— Забудь. А то накликаешь беду, и тогда…

Голос, прозвучавший у Антона за спиной, мог принадлежать только какому-нибудь старшему командиру, не десятнику или сержанту. Это был кто-то более высокого звания.

— Эй вы, двое, откуда вы? Из какого подразделения и почему не готовитесь к штурму?

Ну вот, накликал…

Триумф в этой жизни случается так редко, что если он тебе выпадает, не грех и продлить удовольствие, насладиться им в полной мере.

Морган сделал последнюю затяжку, выбил трубку о ножку стула и устроился на нем поудобнее, да так, что он громко заскрипел.

Ничего, настанет время, и вместо этой старой деревяшки будет настоящий трон правителя целой планеты. А то и двух или трех, что тоже возможно. Трон из какого-нибудь местного, очень редкого и дорогого дерева, украшенный бриллиантами и рубинами размерами не менее голубиного яйца.

Трон, подобающий такой особе, как он, еще более подчеркивающий его величие.

Морган победно улыбнулся.

Хорошая формулировка. Можно сказать — гениальная. Вот теперь было бы еще неплохо придумать себе звучный титул. Что-нибудь вроде «Несравненный в веках, непревзойденный в делах, подавляющий своим величием, властелин необозримых угодий, муж тысячи жен и отец бесчисленного количества детей».