как, не о чем говорить? Мне надо отсюда уйти, очень надо. Я должна так поступить, потому что подслушивать невежливо. Но со мной происходит то же, что и со всеми зеваками на месте, где случилось происшествие: я просто не могу перестать смотреть и слушать.

— Как ты посмел прийти сюда?! — Даже лед теплее голоса тетушки Бу.

Она поправляет свое кружевное сари из девяти ярдов бутылочно-зеленой ткани вместо стандартных шести. Трогает бриллиантовые браслеты, бриллиантовые серьги — лишь бы на него не смотреть. Тетушка нервно оглядывается, стараясь заглянуть везде, даже ему за спину, но игнорирует дверь в кабинку.

— Ты не брала трубку…

— Здесь дело не только во мне…

— Шейла-джи… завтра… в моем кабинете… пожалуйста…

— Да, да, хорошо! Доволен? Теперь иди отсюда!

В кабинете? Они… делают это в кабинете? Там что, настолько крепкий стол? Мне трудно удержаться, но поневоле я испытываю странный восторг. Надо же, устроить свидание прямо на семейном празднике! Если бы тетушка была мужчиной, я бы сказала, что у нее стальные яйца!

Я никому не могу рассказать об этом свидании. Нет, правда, не могу же я предать тетушку, обмануть ее доверие? Ну да, я понимаю, что слова «предательство» и «доверие» отдают мелодрамой, но она же не доложила маме и папе, что я разослала заявления в американские компании! Даже если Шейла Бу толком не поняла, что было в письме, которое она увидела, вы же знаете этих тетушек: стоит им только заподозрить малейший намек на неповиновение, и всё! Одно лишь слово, и на следующий день весь город гудит от новостей.

Однако за все это время я не слышала от нее даже намека. Она ни о чем не расспрашивает, не распускает сплетен в семье, вообще ничего не делает! Я точно знаю, что она может, но ведь не делает! Почему? Может, она еще не совсем зачерствела? Не превратилась в типичную тетку, брызжущую желчью? Может, в ней есть глубина, о которой я не знаю? Но тогда, вероятно, и во всех тетушках она есть? Теперь общая тайна связывает нас с тетушкой Шейлой, превращая из обычных родственниц в заговорщиц или даже в нечто вроде мафии. И объединяет доверием и верой, которые я не могу не оправдать.

Может, мне стоит выйти из кабинки и задрать юбку так, чтобы отвлечь внимание гостей и помочь тетушкиному любовнику скрыться незамеченным? У тетушки Шейлы — любовник, святые небеса!

Выкинуть это из головы! Выкинуть из головы! Надо думать о помолвке, о дивном буфете и о Лалите.

Всё, юбка расправлена, сердце снова бьется в нормальном ритме, и я выхожу из ставшего тихим туалета обратно, в цирк с родственниками.

Мои родители как звезды: они приветствуют всех, и все их приветствуют и чествуют даже больше, чем нас с Лалитом. Я возвращаюсь на свой диван, чтобы сесть там так элегантно, как только позволяет мой тяжелый расшитый наряд. Подол юбки все же намок, увы. Сейчас я подложу под поясницу эту маленькую красную подушечку, и мне станет легче. Да, так намного лучше. Теперь я могу развалиться на диване, не выглядя так, будто я действительно разваливаюсь.

Священник все еще сидит за столиком с оранжевой скатертью, на которой теперь находится гораздо больше важных атрибутов церемонии. Там появились бананы и яблоки, еще одна серебряная мисочка с орешками — все это приношения Богу. Кроме самих священников, никто не знает, зачем это все нужно на индуистской помолвке. Прибегает Шейла Бу. Она накрывает диван перед священником отрезом роскошного красного шелка, пронизанного золотыми нитями.

Я вижу папу, он в трех рядах стульев от меня, смеется, о чем-то разговаривая с Лалитом и с гордостью демонстрируя его друзьям. Все папины друзья, которые сейчас радостно хлопают его по спине, — глазные хирурги. Можно подумать, что в человеческом теле, кроме глаз, нет других органов. Перед этим кто-то из них подарил Лалиту коврик для компьютерной мышки, на котором нарисован огромный потрескавшийся глаз и написано «АЙ-пад». Все мужчины показывали на изображение пальцем и громко смеялись. Мне иногда кажется, что если бы не браки по договоренности, то эти мужчины никогда не нашли бы себе жен.

Моя обычно разумная и спокойная мама стала жертвой бациллы под названием МБН, что расшифровывается как «Мать будущей невесты». Она старается быть везде и уследить за всем одновременно и мечется в сопровождении взмыленных Теток-из-Засады. Мама так радуется, что я начинаю беспокоиться, как бы дело не закончилось сердечным приступом.

— Гита, поздравляем! Какую чудесную семью вы нашли для своей дочери!

— Какая роскошная помолвка!

— Лалит — настоящая находка!

— О, вы обязательно должны прийти с Лалитом и Зоей к нам на обед перед свадьбой!

— Не беспокойтесь о покупках для торжества! Я знаю, где продается все самое лучшее! Обязательно сходим туда вместе!

Лалит неторопливо возвращается из папиной глазной вселенной и наконец со стоном падает рядом со мной на диван.

— Фух, как жарко! — Он глубоко вздыхает и делает большой глоток охлажденного белого вина.

Я потягиваю колу из хрустального бокала и думаю, что похудела на два килограмма, просто сидя на месте. Что угодно отдала бы за возможность немедленно сбросить с себя этот колючий, тяжелый и жаркий наряд и встать под струи холодного воздуха из кондиционера. О чем и рассказываю жениху, как и положено согласной с ним во всем невесте.

— Да, жарковато.

Правило договорных браков № 3: никогда не жалуйтесь жениху или невесте, во всяком случае до свадьбы. А еще лучше — и в течение первого года супружеской жизни тоже.

К тому же кузен Каран сдобрил мою колу щедрой порцией рома, что помогает мне следовать этим негласным правилам семейной жизни. Вот только о том, что я пью ром, не знает никто, а Омерзительный Лалит будет последним, кому я об этом скажу.

Зоя, ты прекратишь его так называть?!

Слава богу, Аиша уже здесь.

— Зи! Лалит! Мои поздравления вам обоим! — восклицает она, подходя.

— Ашу, я так тебя ждала!

Нет, правда, почему она так припозднилась? Вся наша семья приехала на ее свадьбу за час до появления гостей со стороны жениха. А я была рядом с ней еще до начала празднования ее помолвки.

— Я знаю! Прости! Просто Варун… — Аиша не договаривает.

— Почему у тебя такие красные глаза? Ты что, плакала?

— Что? Не говори глупостей! — Она закручивает свободный конец своего розового с зеленым сари, отпускает его и закручивает снова. — Так, тушь попала в глаза.

Потом она замечает в толпе Варуна.

— Лалит, дорогой, идем, я представлю тебя моему