решила, что проблема решена. Можно было расслабиться и вернуться к работе. Но оказалось, что это не совсем так.

Через несколько недель к моему столу подъехала сотрудница в инвалидной коляске. Я видела эту женщину каждое утро, когда она приезжала на работу на служебном автобусе.

– Вы Линда? – спросила она.

– Да.

– Я хочу сказать вам спасибо, – начала женщина. – Я работаю здесь уже семь лет, и мне никогда не удавалось помыть руки в женском туалете. Как я понимаю, именно вы решили эту проблему.

Со слезами на глазах она протянула мне руку.

Тут я подумала и о других людях в колясках, которых видела в нашем офисе.

– Надо же! – воскликнула я, пожимая руку. – Я так рада, что смогла помочь.

Иногда мы видим в зеркале лишь себя. Мое упорство в борьбе за зеркало открыло двери во множество женских туалетов. Я ушла с госслужбы, стала инспектором и теперь борюсь за исполнение требований ADA в других государственных офисах.

Вопрос, который задал Рэй, изменил мою жизнь. А зеркало изменило мой взгляд на привычные и такие необходимые вещи.

Линда Ломан

Большие мечты маленького человека

Недостаточно просто чего-то хотеть. Нужно жаждать этого. Чтобы преодолеть препятствия, которые неизбежно встанут у тебя на пути, твоя мотивация должна быть всепоглощающей.

Лес Браун

С раннего детства у меня не было никаких сомнений – я буду только врачом! На мое желание поступить в медицинский повлиял детский врач хирург-ортопед. Доктор Стивен Копитс множество раз лечил меня в больнице Джонса Хопкинса в Балтиморе, штат Мэриленд.

Было понятно, что попасть в одну из лучших школ медицины в стране – колледж при университете Джонса Хопкинса – будет непросто, но я хотела стать врачом во что бы то ни стало.

Несмотря на физические ограничения, я знала, что усердным трудом смогу добиться всего, чего очень сильно захочу. Однако процесс поступления резко отрезвил меня и напомнил, что мир не всегда справедлив и усердных трудов и хороших оценок может оказаться недостаточно.

Я подала заявления в тридцать медицинских колледжей и получила всего два приглашения на собеседование. Одно – из медицинского колледжа Леонарда М. Миллера при Университете Майами. Другое – из заведения моей мечты, в котором я провела большую часть своего детства, – медицинского университета Джонса Хопкинса. Несмотря на то что и я, и другие абитуриенты получили почти одинаковые результаты на вступительных экзаменах по медицине, их гораздо охотнее приглашали на интервью.

На собеседовании в Университете Майами я впервые поняла, что мой рост сильно влияет на процесс поступления в медицинскую школу. Я – маленький человек с довольно редкой генетической мутацией, которая называется спондилоэпифизарная дисплазия[31]. Мне было двадцать три года, но мой рост составлял девяносто два сантиметра. С ранних лет я перенесла около тридцати ортопедических операций на ногах и позвоночнике, чтобы получить возможность стоять прямо и почти не чувствовать физических ограничений.

Очень долгое собеседование показалось мне допросом, где добрый и злой полицейские подозревали меня в каком-то преступлении. Первый, хирург-травматолог, подробно расспрашивал меня, смогу ли я вскрыть грудную клетку взрослому человеку, пострадавшему в автомобильной аварии. Второго, терапевта, устроил мой ответ о том, что я и не собиралась вскрывать никому грудную клетку, но считаю, что обычная подставка для ног поможет мне отлично работать в любой другой области медицины.

Когда «злой полицейский» (хирург) спросил, смогу ли я реанимировать человека с остановкой сердца, я ответила: «Я очень люблю сериал «Скорая помощь», и, насколько знаю, реанимацией всегда занимается несколько человек. Однако я считаю, что могу выполнить любую из задач, необходимую для реанимации, если у меня будет подставка для ног и соответствующее образование».

«Добрый полицейский» посмеялся над моей шуткой. «Злой» никак не отреагировал. Я ушла с собеседования с ощущением, что мне только что пришлось оправдывать свои внешние недостатки вместо того, чтобы демонстрировать упорство и желание учиться.

Тогда я впервые почувствовала, что мой рост и инвалидность могут стать препятствиями, но решила продолжать, пока кто-нибудь не скажет мне, что это невозможно, и у меня закончатся все варианты. Будь что будет, но я не собираюсь опускать руки.

Второе собеседование, в Джонсе Хопкинсе – колледже моей мечты, было совершенно иным. Педиатр, который проводил его, ни разу ничего не сказал и не спросил о моих способностях или ограничениях, связанных с ростом. Напротив, мы обсудили мои интересы в медицине и текущие академические успехи. К концу собеседования я так переживала, что врач ничего не сказал о моем росте, что в какой-то момент по-настоящему задумалась: он что, не заметил мою карликовость?

После того, на вид легкого, собеседования я решила, что у меня нет шансов попасть в медицинский колледж. В одном месте сомневались в моих способностях, а в другом ничего не сказали о моих ограничениях. Несмотря на то что другие могли не верить в то, что я могу стать доктором, я-то знала, что это возможно. Конечно, я прекрасно понимала свои возможности и ограничения, но ведь я и не собиралась становиться хирургом-травматологом. Нельзя же рисковать чужими жизнями из-за моих физических недостатков. Я рассчитывала на специальность в педиатрии, психиатрии или даже офтальмологии. Но теперь я была готова к отказу.

К моей огромной радости, через две недели мне позвонили из приемной комиссии Джонса Хопкинса и сообщили, что я принята! Наконец-то после стольких лет в роли пациента я смогу воплотить в жизнь давнюю мечту стать врачом и помогать другим людям.

Следующие четыре года в медицинской школе были самыми трудными в моей жизни. Я узнала о самой себе столько же, сколько и о медицине. Окончив учебу, решила пойти в неонатологию, где мои пациенты точно будут меньше меня ростом, ведь они будут новорожденными!

Я узнала, что успех в жизни и карьере – это не только достижение целей, но и осознание своих способностей и ограничений, а также ежедневное стремление их преодолеть. Сегодня я счастлива и погружена с головой в работу. Да, это тяжело и отнимает много сил, но любимое дело заряжает меня энергией и заставляет любить жизнь.

Как практикующий неонатолог, с каждым новым чудом, которому я помогаю прийти в мир, я вспоминаю обо всех благах в своей собственной жизни. А теперь еще и в новом – важном – статусе жены и матери.

Доктор Дженнифер Арнольд

Потерянная и одинокая

Я думала, почему кто-нибудь не сделает хоть что-нибудь, чтобы улучшить наш мир. Потом я поняла, что кто-нибудь – это