– Мирон, кажется, погиб не так давно? – спросилСаша.

– Да. Его застрелили.

– Это печальное событие не могло быть как-то связано скамнем?

Вне всякого сомнения, такого вопроса Всеволод Сергеевич неожидал. В глазах его промелькнул испуг, хоть парень пугливым не выглядел.

– Связано с камнем? – переспросил он.

– Да. Вот с этим изумрудом. Старика застрелили в лавке?

– Да.

– А что-нибудь из драгоценностей взяли?

– Нет, насколько мне известно.

– То есть это не было ограблением.

– Есть мнение, что это чья-то месть, – тихо сказалВсеволод Сергеевич. – Если вы были знакомы с Мироновым, должны знать, что унего немало врагов.

– Еще бы. Я не был с ним знаком, но кое-что о немслышал. Например, что он был не робкого десятка. И очень многие с ним вынужденыбыли считаться.

– Да, это так, – кивнул Кукушкин.

– Но кто-то решил наплевать на это, – продолжалСаша. – У этого типа к тому же должна быть веская причина убить его. Такдля кого Мирон сделал подвеску? – несколько неожиданно закончил он,неожиданно для меня, а вот Всеволод Сергеевич, скорее всего, ждал этоговопроса, и он ему по какой-то причине не нравился.

Они вновь уставились друг на друга, продолжив ту же игру,потом Всеволод Сергеевич взял лист бумаги и быстро на нем что-то написал, ачерез секунду достал зажигалку, высек огонь и, держа листок над пепельницей,поджег. Бумага сгорела, а Всеволод Сергеевич перевел взгляд на Сашу.

– Теперь все? – спросил Кукушкин.

– Теперь все, – согласился Саша и направился кдвери.

– Я могу рассчитывать, что наш разговор останется междунами? – сказал ему вдогонку Всеволод Сергеевич, и впервые в его голосепослышалось беспокойство.

– Несомненно, – очень серьезно ответил Саша.

Я вскочила и последовала за ним.

– Что там было? – зашептала я, как только мыпокинули магазин.

– Где?

– Что он написал?

– Фамилию, естественно.

– Какую?

– Райков.

– И что?

– Понятия не имею, – удивился он. – Никогдатакой не слышал. А ты?

– Нет, конечно. Откуда?

– Жаль. Это избавило бы нас от беготни по городу.

– Саша, Кирилл был уверен, что на этом камне кровь,оттого и погиб старик.

Он кивнул:

– Правильно считал твой Кирилл. И эта фамилия должначто-то значить. Не зря парень так напуган.

– Почему ты так говоришь? – нахмурилась я.

– Не понял?

– Почему ты говоришь: «Твой Кирилл». Ведь он твой друг.

Саша посмотрел на меня с удивлением:

– Друг? У меня нет друзей, дорогая. Просто нет.

– Но как же так… ты должен его знать. Он считал тебядругом, он рисковал из-за этого диска. Ты смотрел, что там? – нахмуриласья.

– Нет. И не хочу.

– Но почему, почему, ты можешь объяснить?

– Потому что это не имеет никакого значения. А твойКирилл был просто идиот. Кормил тебя сказками.

Саша хотел сесть в машину, но я схватила его за руку.

– Ты должен знать его. Возможно, под другим именем.Вспомни, когда-то вы встретились в «Альбатросе». Ему нужны были деньги, большиеденьги, и он хотел их выиграть во что бы то ни стало. – Саша смотрел наменя с недоумением, я видела, что он не притворяется, он в самом деле непонимает, о чем я. – Он стал безбожно жульничать, ему было стыдно, он такпрезирал себя за это, но не мог по-другому. Но ты все равно выиграл, а потомсказал: «Я знаю, почему ты это сделал» – и отдал ему эти деньги. Они были нужныему для того, чтобы спасти любимого человека. Помнишь? – с надеждойспросила я.

– А-а, – кивнул Саша. – Циркач. Эта чокнутаябаба из Питера.

– Не смей о нем говорить такое! – заорала я, непомня себя от обиды.

– А что, разве не так? – удивился Саша.

– Он был настоящим мужчиной. – Теперь я готовабыла разреветься.

– Да я не против. Был и был.

– Ты сам когда-то сказал ему: мужчину определяет дух,то, что вот здесь, – ударила я Сашу кулаком в грудь. – А не то, чтоболтается между ног.

– Это я сказал? – не поверил он. – Должнобыть, здорово набрался. Счастье мое, может быть, сядем в машину? На нас ужеграждане таращатся, с замиранием сердца ждут, когда ты мне съездишь пофизиономии. А я большой противник этого. Так что тебе лучше успокоиться.

– Как ты можешь, – пролепетала я, но в машинусела, обида душила меня, я не в состоянии была успокоиться. – Если бы тыслышал, как он говорил о тебе. Он восхищался тобой, называл героем.

– Героем? – переспросил Саша и головойпокачал. – С башкой у него точно были проблемы. Жаль, с нами больше нетКристины, она бы порассказала, какой я герой.

Я собралась возразить, но Саша полоснул меня взглядом ибуркнул:

– Завязывай. Весь этот бред действует мне на нервы.

– Как его звали на самом деле? – пытаясьсправиться с обидой, тихо спросила я.

– Кого?

– Кирилла.

– Понятия не имею. Циркач, – пожал он плечами.

– И это все?

– Конечно, все. К чему мне его имя?

– Но ведь вы встречались не один раз?

– Да, встречались. То здесь, то там. Он и в самом делебыл своего рода гений, мог за полсекунды обчистить любой карман. Работал всегдаодин, гастролировал по городам, нигде подолгу не задерживаясь. Когдастановилось жарко, быстро принимал свой истинный облик. Мало кто знал, что онбаба. Оттого найти его было непросто. Последний раз мы столкнулись в Нижнем. Онвыиграл очень большие деньги. Честно выиграл, без шулерства. Но это кое-кому непонравилось. Ему могло повезти, и он бы выкрутился, а могло и не повезти, и ярешил помочь провидению.

– Ты не сказал о нем?