Мы с ним должны были сегодня идти на свидание в тот ужасный клуб на сорок шестом шоссе. Этого не произойдет, что по крайней мере избавляет меня от необходимости проводить вечер в толпе потных прыгающих подростков и звуках долбящего техно. Так как планов на выходные у меня теперь нет, первой моей мыслью было написать сообщение Маделайн. Это мой ритуал после расставания с парнем – прийти к ней в гости, печь пирожные и смотреть школьные альбомы, чтобы поиздеваться над фотографиями этого парня.

Но я медлю. Маделайн проводила почти все свое время с Тайлером, пока я гонялась за Уиллом. Я ее люблю, и поговорить с ней было бы утешением, но она не в курсе всех деталей романа. Вместо этого я невольно вспоминаю часы, проведенные с Оуэном за обсуждением даже самых незначительных эпизодов в моих отношениях с Уиллом.

Оуэн. Он тот, кто был со мной рядом на всем протяжении этого романа. Логично, что ему теперь предстоит помочь его завершить.

Я еду в его район на другой стороне города. Уже поздний вечер, и улицы опустели. Пара людей гуляет, закутавшись в пальто и шарфы, а облачка пара от их дыхания виднеются в свете фонарей. Я подкручиваю печку в машине, чтобы не чувствовать холода наступающей зимы.

Я паркуюсь под одним из деревьев на улице Оуэна, в паре домов от его. Тут мне приходит в голову, что стоит убедиться, не занят ли он, прежде чем оказываться у него на пороге, и я достаю телефон и отсылаю ему пробное «привет».

«Привет. Дела нормально?» – отвечает он почти сразу.

«мама выходит замуж», – вижу я, как это набирают мои пальцы, и отправляю, не понимая до конца зачем.

На этот раз у Оуэна уходит больше времени на ответ. Проходит пара минут.

«Это хорошо или плохо?» – присылает он.

«наверное хорошо. не желаю ей одиночества», – я потираю запястье, где раньше был браслет. Мне приходит в голову, что я приехала сюда поговорить об Уилле. И вот я говорю вместо этого о маме уже во втором предложении.

«Ты тоже не одна, Меган. Хочешь прийти в гости на ужин?» – У него уходит всего пара секунд на ответ, что почти настолько же изумило меня, как и его содержание.

«я не о себе», – и как только это отправлено, я набираю второе:

«но да спасибо хочу».

«Я почти уверен, что о себе».

Это я ему спускаю с рук, но улыбаюсь себе под нос, выходя из машины.

«я снаружи», – отправляю я, идя по дорожке к его входной двери. Он отвечает через секунду:

«Снаружи – это где?»

Вместо ответа я нажимаю на дверной звонок. Я в легком платье в цветочек, колготках и джинсовой куртке, одета не совсем по погоде, и я обхватываю себя руками, пока жду. По другую сторону двери раздается звук бегущих шагов, а затем голос Оуэна:

– Сэм, ты забыл про правило двери? – слышу я его строгий голос.

Шаги останавливаются, и в ответ Оуэну слышится голос, по звуку принадлежащий ребенку лет примерно десяти:

– Не открывать, пока не спросил, кто там, – голос звучит угрюмо. Я отступаю на шаг, расправляю платье, ожидая, что меня будут пристально рассматривать через глазок.

– Какая-то девчонка… в бабушкином платье. – Я скрещиваю руки на груди, несколько задетая, хотя мне и смешно при этом.

– Она красивая, – голос, то есть Сэм, продолжает, искупая свою вину: – Красивее, чем Козмо.

«Ха!» Мне определенно понравится Сэм.

– Козима, – слышу я, как Оуэн его раздраженно поправляет. Дверь распахивается, открывая моему взору Оуэна с ушами привычно ярко-малинового оттенка, а также маленького мальчика с уложенными в острые вертикальные пряди волосами, похожего лицом на Оуэна, в футболке с логотипом Minecraft.

– Ужасно извиняюсь за своего брата, – говорит Оуэн с чувством, затем смотрит мне за спину, губы его расплываются в легкой улыбке. – И часто ты проводишь время около моего дома?

Я вхожу, отказываясь смущаться.

– Да ладно, это же отличная улица. Хорошее освещение, красивые, э-э, деревья.

Его понимающая улыбка становится еще шире.

– Если бы я знал, что ты так любишь деревья, я бы тебя чаще приглашал в гости. – Он ведет меня в кухню. – Ты же знаешь, здесь тебе всегда рады, – добавляет он почти сразу, и в этой фразе его голос ласковее.

В кухне он хватает полосатый фартук и набрасывает его через голову.

– Ты готовишь ужин? – Я не прячу изумления.

Он что-то помешивает в стоящей на плите кастрюле.

– Ага, спагетти. Любимая еда Сэма.

– Нет, не любимая! – вопит Сэм из соседней комнаты.

Оуэн усмехается, и я понимаю, что этот диалог разыгрывается не впервые.

– Это его любимая еда из того, что я умею готовить, – поясняет он мне, – а полный список состоит из спагетти и спагетти. – Сэм входит в кухню, и Оуэн показывает на меня ложкой. – Сэм, это моя подруга Меган. Она с нами будет ужинать.

Я поворачиваюсь лицом к Сэму, собираясь уже помахать ему рукой, но он решительно подходит ко мне и протягивает руку.

– Приятно познакомиться, – говорит он официально, пожимая мою руку своей маленькой, но внезапно даже слишком твердой ладонью.

– Мне тоже приятно познакомиться, – отвечаю я. – И кстати, никакие бабушки мою одежду не носили.

Он прищуривается.

– Ты в этом точно уверена?

– Сэм, – предупреждает Оуэн.

– Все нормально, – смеюсь я. – Он же сказал, что я красивее, чем Козмо, так что я не в обиде. – Я многозначительно смотрю на Оуэна, ожидая его реакции – станет ли он защищать свою девушку или осадит своего гостя. Я засчитываю как свою победу, когда он молча поворачивается обратно к плите и начинает ложкой раскладывать спагетти по тарелкам.

Он относит одну в гостиную и кладет на маленький поцарапанный столик. Сэм забирается на свой стул, и я сажусь напротив него, пока Оуэн ходит на кухню еще за двумя тарелками.

– Ты в пьесе Оуэна, да? – спрашивает Сэм, жуя.

Так как я как раз сижу с полным ртом, за меня отвечает Оуэн.

– Меган – звезда пьесы. Она главная героиня, – проясняет он.

Глаза Сэма расширяются, и он смотрит на меня уже с уважением.

– Так ты Джульетта?

– Ты знаешь «Ромео и Джульетту»? – спрашиваю я заинтригованно. Видимо, любовь к театру в крови у семьи Окита.

– Оуэн мне рассказал, – гордо отвечает Сэм. – Он сказал, что это про самую классную и красивую девчонку на свете, и все такое, и ей нравится какой-то парень, а потом все умерли.