— Если вы опоздаете, я не отвечаю за последствия, — заявила она однажды.

— Мы всегда успевали вовремя, — робко ответила Ма, но в глазах ее сквозила откровенная печаль по поводу поведения старшей сестры.

Тетя Пола недовольно фыркнула и удалилась, по пути толкнув Мэтта, работавшего у парового пресса.

Он подошел ко мне. Волосы намокли от пара и пота и свисали сосульками.

— Какая муха ее укусила?

— Зависть.

— С чего вдруг?

— Похоже, я учусь лучше, чем ее сынок.

Мэтт кивнул и уже готов был вернуться к работе, но я, в стремлении задержать его еще хоть на миг, спросила:

— А где твоя мама и Парк? Что-то я их давно не видела.

— Ма неважно себя чувствует, а когда она дома, Парк остается с ней. Моего заработка хватает на всех. — Он гордился, что может быть кормильцем в семье.

Сердце мое разрывалось на части.

— Ты такой молодец, Мэтт.

Он помолчал, пристально глядя мне в глаза, и вдруг сказал:

— Я скучаю по тебе.

Я отвернулась, чтобы он не заметил выражения моего лица.

— У тебя есть Вивиан.

Когда я решилась вновь взглянуть на него, рядом уже никого не было.

Иногда Курт рассказывал истории, после которых становилось ясно, насколько мы разные. Например, про то, как он с приятелями обедал в итальянском ресторане.

— Мы подождали, а этот наглый официант все не приносил счет, поэтому мы просто взяли и ушли. Я в дверях оглянулся — видела бы ты его рожу! Как будто ему самому придется платить за нас.

— Вероятно, так оно и было.

— Правда? Что ж, послужит ему уроком. — Курт явно смутился.

Я не стала развивать эту тему, но подумала о братьях и отцах некоторых ребятишек с фабрики, которые тоже работали официантами, «стояли у столов», как это у нас называлось. Что, если им пришлось бы оплачивать такой дорогой заказ из собственных чаевых? Многие ведь работали только за чаевые, без зарплаты. Да, Мэтт никогда бы так не поступил. Курт понятия не имел, что означает принадлежать к рабочему классу.

Но порой он бывал удивительно мил.

Мы сидели в художественной мастерской, и он вдруг сказал:

— В прошлые выходные я побывал на свалке. Там можно отыскать множество невероятных вещей. Я принес тебе кое-что.

— Я, э-э, мне хватает хлама. — Достаточно вспомнить, где я живу.

Из пластикового пакета Курт вытащил скелет зонта, но умелые руки согнули и завернули металлические стержни, так что получился причудливый цветок. Отполированный до блеска.

— Как красиво. — Я погладила прохладный лепесток.

— Убежден, это никогда не будет стоить кучу денег. Так что смело можешь принять его в подарок.

— Отныне это мой любимый хлам.

Экзамен на гражданство пришелся на середину января. Я была дома, когда неожиданно раздался стук в дверь. Подъезд в последнее время плохо закрывался, а сегодня я очень спешила и, видимо, не защелкнула замок. Ма в этом году вновь провалила свой экзамен, но теперь мне исполнилось восемнадцать, и я могла сдать его самостоятельно. Проблем не ожидалось, но я все же хотела еще разок просмотреть материал, перед тем как бежать в управление натурализации.

Я распахнула дверь — Аннет, в теплой куртке и тяжелых непромокаемых башмаках. Она смотрела куда-то мне за спину — обшарпанные стены, раскрытая духовка, — затем взгляд остановился на моем плюшевом наряде. Она открыла рот и, заметив белые морозные облачка от своего дыхания, недоуменно фыркнула.

В лице ее читалась вовсе не жалость или смущение, а откровенная ярость.

— Ты должна была мне рассказать, — резко бросила она.

Я не сразу нашлась с ответом.

— Не знала как.

Аннет, казалось, готова была расплакаться.

— Я знала, что у вас мало денег, но это — это просто дико. В Америке никто так не живет.

— Еще как живет.

Но ее было уже не остановить.

— Я никогда в жизни не оказывалась в таком идиотском положении. Годами я пыталась понять, почему ты не позволяешь зайти к тебе домой. Я убеждала себя, что не следует настаивать, раз тебе неприятно. Придумывала одну причину за другой: что ты прячешь своего отца, что существуют какие-то особые китайские обычаи, что твоя мать тяжко больна и ты ухаживаешь за ней. Сегодняшний спектакль отменили, и я подумала — не обманула ли ты меня и насчет экзамена, и почему бы мне не зайти в гости, вот и решилась все же прийти.

Я указала на экзаменационные материалы на столе.

Аннет кивнула.

— Я просто не могла больше этого вынести. И если бы я не пришла, ты так никогда и не рассказала бы мне. Все эти годы ты жила в таких кошмарных условиях и ни разу не попросила меня о помощи.

А я и не предполагала, что подруга готова мне помочь, — не выдержав, я крепко обняла ее. Аннет не оттолкнула меня.

— Смысла не было рассказывать. А теперь, когда я выросла, я сама вытащу нас отсюда.

— Ты не должна ни дня здесь оставаться. Я не позволю. — Еще разок коротко стиснув меня в объятиях, Аннет отправилась осматривать квартиру. От кухонного стола она испуганно отскочила. — Соевый соус почти замерз! И его пьет таракан!

Я как раз убирала со стола, когда она постучала. Пришлось стукнуть по столу, отпугивая таракана, и поскорей убрать блюдце в раковину. Пока я мыла посуду, чтобы не привлекать новых паразитов, Аннет продолжала экскурсию по апартаментам.

— А почему спектакль отменили? — поинтересовалась я.

— Какие-то проблемы с электричеством. Вчера на репетиции все лампочки перегорели, до сих пор не могут починить. Хорошо, что ты такая умная, — бросила она через плечо.

— Мне просто везет.

— Я бы так не сказала. — Она поморщилась. — Нужно пожаловаться на домовладельца. Это незаконно — содержать жилье в таком состоянии.

— Не могу. Все чересчур сложно.

— В любом случае — здесь нельзя оставаться. Я поговорю с мамой.

— Нет, я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал. Аннет, пожалуйста, не надо.

— Кимберли, ты забыла — моя мама агент по недвижимости. Она наверняка сможет вам помочь.

— У нас нет денег. — Теперь, когда правда вышла наружу, я могла произнести это вслух.

— Пожалуйста, позволь мне просто спросить, не возьмется ли она за эту проблему.

— Я не хочу, чтобы она узнала, как мы живем. — Мне вдруг стало невыносимо стыдно.

— Я не стану посвящать ее в подробности. Просто скажу, что вы ищете что-нибудь омерзительно дешевое. — И, заметив мой испуганный взгляд, уточнила: — В смысле, не очень дорогое.