— Аврора, почти ночь на дворе. Вы еще не дома?

— Нет! — ответила она и… хихикнула. Хихикнула??? — Я прочла ваш отчет, он такой… увлекательный! Вот если бы к нему еще прилагался министр Ралвей…

— Я здесь, дорогая Рори! — послышался знакомый басок у меня за спиной.

— Вы привели его, Альберт! — брови Авроры удивленно взметнулись вверх.

Надо же. Она всегда называет меня “профессор Кеназ”. Что на нее нашло?

— Да, как и обещал, — кивнул я, — Грос наконец решил вернуться на место происшествия. То есть, эксперимента. И у нас огромное количество планов. Но думаю, мы отложим их хотя бы до утра. Сейчас всем пора отдохнуть.

Я скинул с себя оборудование, которым был буквально увешан и попытался размять затекшие и натруженные мышцы. Надеюсь, с утра, на свежую голову, я смогу лучше обдумать все произошедшее за сегодняшний бесконечный день.

Глава 22. Отвергнутые чувства

Оливия

Мне кажется, я никогда еще не была в ситуации, когда так хотелось провалиться со стыда под землю. Забавно даже, что это желание появилось у меня, когда мы находились в подземном бункере.

Единственное, что порадовало меня в тот момент — то, что наконец-то нашелся министр Ралвей. Хотя тут я лукавлю. Мне внезапно как-то даже полегчало от того, что у нашего пропавшего руководителя наметился роман с бывшей Альберта.

И тут мой взгляд упал на рыженького почти голого парнишку, который, как оказалось был нашим Пончиком и по совместительству фамильяром сиреневоволосой ведьмы.

Что я почувствовала? Стыд? Смущение? Панику? Наверное все вместе. Воспоминания калейдоскопом пронеслись у меня перед глазами: вот я жалуюсь пушистику на свою тяжелую судьбу, вот рыдаю в мохнатую шубку по поводу своей безответной любви к профессору а вот… лютики зеленые! Да он же видел меня в ванной! А ведь я его еще и потискать и поцеловать любила…

Интересно, он уже выдал все мои тайны своей ведьме? Ведь у них не может быть секретов друг от друга. Если хозяйка спрашивает, то фамильяр должен ответить максимально честно. Ясно же, что пушистик давно шпионил за лабораторией и лучше всех остальных знал обо всех личных мелочах, которые скрывают ее обитатели.

Я смотрела на паренька, который покрылся красными пятнами. Кажется, он тоже хотел бы, чтобы его тайна осталась при нем, и был не менее смущен, чем я. Признаюсь, я испытала явное облегчение, когда он принял привычную форму рыжей шиншиллы. И, поборов смущение, смогла взять на руки своего пушистого друга. Что-то мне подсказывала, что мои тайны пока не покинули этой маленькой пушистой головки.

Наконец, мы выбрались из бункера, и пытка неловкостью прекратилась. Немного успокоившись, я украдкой посмотрела на профессора, стараясь понять, не догадался ли он о чем-то. Но Альберт был погружен в свои мысли и с очень серьезным видом нес радар и зарядное устройство к нему. Замыкала наше шествие колоритная парочка — влюбленные никак не хотели в буквальном смысле отлипать друг от друга. И в этот момент я ощутила к ним что-то похожее на зависть, ведь несмотря на то, что они такие разные, они имеют шанс на то, чтобы быть вместе.

А я… а что чувствовала я? Кажется, что в бункере случилось что-то важное. Не знаю, какое из произошедших событий стало катализатором, но что-то изменилось в моем отношении к профессору Кеназу.

Я словно перестала быть той сентиментальной дурочкой, в которую превратилась в последние недели. Мне больше не хотелось рыдать в уголке и страдать от неразделенных чувств. Я снова становилась смелой и решительной, даже дерзкой. И с каждым шагом я все четче осознавала, что мои чувства к Альберту — это уже не восхищение великим ученым. И я еще поборюсь за свое счастье!

В своих мечтах я дошла до того, что готова была рассказать Альберту о своих чувствах и обмане, прибегнув к которому, я проникла в лабораторию. Почему-то в тот момент мне казалось, что этот мужественный дракон тут же признается мне в ответной симпатии, и мы удалимся в закат, чтобы жить долго и счастливо.

К реальности меня вернул решительный ураган, который выбежал нам навстречу и по странному стечению обстоятельств он выглядел как всегда холодная и сдержанная Аврора.

Я едва сдержала стон и сжала шиншиллу, которую все еще несла на руках сильнее, чем следовало. Почему-то за событиями, произошедшими в бункере, у меня совершенно вылетел из головы роман Альберта и его секретаря! От возмущения Пончик (или Гуллик) прикусил меня за палец. Правда не сильно. Он словно хотел обратить на что-то мое внимание. Но я и так все прекрасно видела: герой ученый вернулся с победой к своей верной возлюбленной!

Аврора увлекла профессора в свой кабинет под предлогом того, что ей нужно внести правки в протокол и подписать отчеты в надзорную комиссию. Полностью закрывать дверь профессор почему-то не стал. Совсем стыд потеряли?

Я же осталась в гостиной и могла не только слышать, но и частично наблюдать, как Аврора сначала элегантно уселась на стол рядом со стопкой документов, который Альберт принялся подписывать. Потом рыжая ведьма закинула ногу на ногу, громко рассмеялась какой-то шутке, которую сама же и придумала.

Изольда и Грос о чем-то мило щебетали, уединившись на кухне. Временами слышались звуки передвигаемой мебели и звон посуды. Готовят они там что ли?

Мы с шиншиллой-фамильяром остались наедине в гостиной. Выглядел он слегка подавленным.

— Ты никому не сказал про меня? — тихо спросила я.

Рыжий малыш лишь отрицательно покачал головой и как-то грустно вздохнул.

— Спасибо, друг, — сказала я и по привычке протянула руку, чтобы почесать пушистика за ушком. Шиншилленыш доверчиво подставил мордочку, и я поняла, что у меня в этой лаборатории действительно есть близкое существо, которому я могу доверить свои самые сокровенные тайны.

Наконец, профессор закончил с документами и вышел из кабинета, чтобы раздать последние указания.

— Оливер, день был длинным и сложным, но завтра у нас много работы. Иди отдыхай, не буду тебя задерживать, — излишне радостно произнес профессор.

Позади него стояла Аврора, держа карандаш на манер мундштука. Что ж, кажется дальше они хотели продолжить общение без свидетелей. Я молча подхватила шиншиллу на руки и поднялась к себе — не хватало еще малышу ночевать под столом в секретарской.

Альберт

Эта история вот-вот закончится! С такой мыслью я проснулся на следующее после вечеринки