Я бросила на нее смущенный взгляд и спросила, шмыгая носом:

— Ч-что… Что ты делаешь?

— Мне положено сидеть с тобой, — объяснила она скучающим тоном.

— Сидеть со мной? Зачем?

— Просто так. Иди прими душ, а? С тобой одна морока.

Я снова шмыгнула носом и поплелась в душ: сил спорить не было. Клер никогда не упускала возможности заставить меня почувствовать себя полной дурой, но я была уверена, что она понимала причину моих слез. Я быстренько выполнила все вечерние процедуры, беспрестанно прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи: не вернулся ли Джаред.

Когда я закончила, Клер была внизу. Я натянула на себя одну из футболок Джареда — жалкая замена, но сойдет на время, а потом он сам придет. Стоило мне забраться под одеяло, как вернулась Клер, — безупречное чувство момента.

Она вдруг отвернулась от меня и неуверенно изрекла:

— Это любимая футболка Джареда.

Я посмотрела вниз и сделала ужасное открытие: футболка была жутко затасканной. Темно-серая хлопковая ткань истончилась, а на груди едва виднелись выцветшие буквы. Рассмотрев их, я улыбнулась: оказывается, это футболка с концерта «Red Hot Chili Peppers» четырехлетней давности. Я взглянула на Клер, у нее на лице появилось нечто похожее на улыбку.

— Отец взял его с собой на этот концерт, — медленно произнесла она, садясь на край кровати.

— Ты похожа на него, — сказала я.

У Гейба были такие же светлые волосы, и Клер унаследовала его льдисто-голубые глаза.

Их немедленно затянуло пеленой ярости.

— Не смей говорить о нем! Ты… — Она оборвала себя на полуслове. — Иди спать, Нина.

Засыпать, когда рядом с тобой, как тюремный страж, сидит Клер, не слишком приятно, поэтому я повернулась к ней спиной и сосредоточилась на Джареде. Интересно, чем таким он занимается, что даже не позвонил. Я открыла рот, чтобы спросить Клер, но, вспомнив о ее настроении, передумала.

На циферблате загорелись нули, и часы переключились с «после полудня» на «после полуночи». Джаред не звонил, и я до того встревожилась, что готова была просить Клер связаться с ним. В этот момент моя стражница встала и подошла к перилам. Хлопнула наружная дверь, металлические ступеньки завибрировали под тяжестью шагов, после чего входная дверь тихо отворилась и закрылась. Клер вглядывалась в темноту, пока звук шагов приближался к нам, и вот показалась голова Джареда.

Его вид привел меня в состояние шока. Лицо было испачкано грязью и кровью, рубашка, пиджак и джинсы — тоже. Костяшки пальцев опухли и кровоточили. С некоторых длинными полосками была содрана кожа.

— Джаред? — крикнула я, сбрасывая одеяло и выскакивая из постели ему навстречу.

— Все в порядке, — сказал он, не подпуская меня к себе. — Я грязный. Позволь мне запрыгнуть в душ.

Не проронив ни слова, Клер спустилась вниз.

Джаред мылся, а я ходила взад-вперед по комнате и грызла ноги. И вот он вышел из душа, одетый и чисто выбритый, от недавнего потрепанного облика осталось лишь одно напоминание — начавшие подживать костяшки пальцев.

— Что случилось? — спросила я предельно серьезно.

— Прости, что не дождался тебя. Возникло неотложное дело, — сказал Джаред, глядя на мою руку без повязки.

— Это заметно. — Я скрестила на груди руки. — С тобой все в порядке?

— Да. Доусон болтался около «Скалы»; явился отдать тебе визит. Мне пришлось действовать быстро. — Джаред приблизился ко мне, чтобы достать из-под кровати аптечку.

— Мистер Доусон? — испуганно переспросила я.

— Он был вооружен и еще имел при себе… — Скулы Джареда напряглись. — Кое-какие принадлежности.

— Какие принадлежности? — едва смогла выговорить я и села на кровать.

— А такие, которые используют, чтобы связать кого-нибудь и пытать. Он собирался сегодня воспользоваться этим набором.

Я шумно сглотнула. Если бы не Джаред, не знаю, где бы я оказалась. Даже думать об этом было страшно.

Мой защитник продолжил, не поднимая глаз:

— Больше он тебя не побеспокоит.

— Ты…

Я смотрела, как Джаред молча наносит мне на руку мазь с антибиотиком. Порез уже превратился в ярко-розовый шрам, инфекция давно сошла на нет.

После долгой паузы Джаред ответил на мой незаданный вопрос:

— Я не убил его. Хотя не могу сказать, что мне не пришлось поупражняться в сдержанности. Доусон поделился со мной кое-какой информацией, но этого было мало. И я дал волю эмоциям. — Джаред вздохнул и покачал головой. — Этот мерзавец отключился раньше, чем успел сказать мне все, что нужно.

— Ты пытал его, — произнесла я, наблюдая, как Джаред закрепляет последним куском пластыря безупречно повязанный бинт.

В ожидании ответа я внутренне сжалась. Джаред, которого я знала, не был способен сотворить то, что я вообразила.

— Я хотел переломить подлецу хребет и швырнуть в воды Наррагансетта, чтоб он оттуда не выплыл. Его счастье, что остался жив.

Такая была у Джареда работа — защищать меня любой ценой. Я не могла и представить, какие понадобятся жертвы.

— Что ты узнал?

— Мы обсудим это завтра. Тебе надо отдохнуть, — шепнул Джаред, осторожно уложил меня в кровать и поцеловал ладонь забинтованной руки.

Он хотел отстраниться, но я сжала его пальцы и не отпустила.

— Я беспокоилась, ехала сюда и хотела молить, чтобы ты не бросал меня.

Джаред рассмеялся:

— Где тот параллельный мир, в котором тебе придется умолять меня о таком?

— Я была вынуждена сорвать два микрофона и едва не замерзла под проливным дождем, чтобы вернуть тебя. Приехать к тебе домой и постучаться — не самая крайняя мера.

На лице Джареда застыла боль.

— Я заметил твою машину перед домом. Прости, что пришлось уехать без объяснений. У меня не было выбора.

— Это лучше, чем то, что меня ждало, — сказала я.

Улыбка сошла с моего лица, как только я осознала возможные последствия.

Джаред погладил меня по щеке и пошел к лестнице. Я села в кровати и приготовилась протестовать, однако мой друг приостановился и пообещал:

— Я скоро вернусь.

Растянувшись на кровати, я прислушивалась к его шагам: вот он спустился, дошел до дивана, мгновение было тихо, а потом Джаред стал подниматься по лестнице.

Джаред сел рядом со мной, держа на ладони маленькую красную коробочку.

— Не слишком радуйся. Тут нет ничего особенного.

Я улыбнулась, взяла у него коробочку и потянула за серебристую ленту, завязанную бантиком сверху. Я смотрела на него, удивленно выгнув брови.