Пулемет замолчал. Без его приглушенного аномалией грохота нам стало неуютно. Пока он стрелял, у станции еще оставалась крохотная надежда. Теперь же она исчезла, как весенний снег.

Инстинктивно прижавшись к холодному мрамору колонны, все еще сжимая девушку в своих объятиях, я ждал дальнейшего развития событий.

И тогда началось. Наверное, надо было отвернуться, закрыть глаза, но мы почему-то не смогли. Смерть заставила смотреть нас на ее жатву.

О, это было жуткое зрелище. Я пронесу воспоминание о нем до самого конца жизни. Такое не забывается. Даже если очень захочешь.

Словно в дешевом фильме ужасов, вокруг разыгралась кровавая бойня.

Небольшие разрозненные группы защитников станции были не в силах сдерживать натиск неприятеля. Лишенные поддержки тяжелого пулемета, они вели неравный бой с превосходящим по числу и силе противником. Тысячи тварей живой волной смыли их с платформы, подмяли под себя и унесли в темные жерла туннелей. Судьба этих несчастных была печальна и страшна.

Ужасные крики и вой еще долго стояли в ушах, заставляя содрогаться от страха.

Разметав остатки сопротивления, ужасные создания ринулись под своды туннелей и скоро исчезли в черных пугающих кишках. Соседям придется туго.

Когда вокруг немного поутихло, мы покинули убежище, понимая, что не можем скрываться в нем бесконечно. Рано или поздно время в лице беспощадных тварей догонит нас и там. Все пути к отходу были перекрыты. Оставался лишь один вариант – поверхность. Но что для меня хуже?

Я не прошел положенный карантин. Вылазка в город станет для меня билетом в один конец. Или не станет, но вероятность настолько пугающе мала, что я бы предпочел сразу застрелиться.

Наверное, Лило прочитала мои мысли:

– Боишься?

– Ты о чем? – сделав морду кирпичом, спросил я.

– О поверхности. Другого пути у нас нет, а ты там был совсем недавно. Я права?

– И да и нет.

– Поясни.

– Там, наверху, есть хоть микроскопический, но все же шанс выжить, здесь он равен нулю. Выбор очевиден. Теперь ясно?

Девушка кивнула.

Я вздохнул и стал собираться. Хотя чего там: нищему собраться – только подпоясаться. Ничего отягощающего у меня давно уже не было.

Девушка загородила мне дорогу, пристально поглядела в глаза.

– Ты чего? – хмуро пробурчал я.

– Ничего. Спросить надо.

– Спрашивай.

– Саша, скажи: ты уколов боишься?

Я покрутил пальцем у виска. Каков вопрос, таков ответ.

– Я серьезно.

– И я серьезно. К чему эти глупости?

– Саша, я тебе верила. Поверь и ты мне. Я сейчас сделаю тебе инъекцию. Плохо от нее не будет, но, возможно, она поможет тебе наверху.

– Наркотик? – насторожился я.

Девушка отрицательно мотнула головой.

А, была не была!

– Делай свою инъекцию, – разрешил я. – Дыркой больше, дыркой меньше – какая теперь разница.

До сих пор не могу понять, откуда она извлекла этот шприц-тюбик. Он просто возник откуда-то, и все. Действовала девушка, как заправская медсестра. Я не ощутил боли. Как говорили в детстве, «комарик укусит».

– Все, – заверила Лило, выбрасывая шприц.

– Ну, а ты как? В мутанта не превратишься?

– Нет. На этот счет можешь не беспокоиться. У меня что-то вроде иммунитета.

– Везет некоторым, – присвистнул я.

– С тобой тоже все будет нормально.

– Вряд ли, – тихо произнес я и уже громче добавил: – Пошли.

Подобрав по дороге пару автоматов, пригодных к дальнейшему использованию, мы приблизились к эскалаторам.

Все вокруг было завалено мертвыми телами. Люди и мутанты лежали вперемешку; порой было непонятно, кто где: клешни и руки, ноги в берцах и отвратительные щупальца торчали то тут, то там. Дополнял картину тяжелый запах горелой плоти, от которого меня сразу начало мутить. Сколько ходил наверх, повидал разного, но к этому «аромату» привыкнуть так и не смог.

Мы с трудом пробирались наверх: часть ступеней отсутствовала после массированного обстрела, иногда приходилось карабкаться по немыслимым маршрутам, цепляясь за фонари освещения и торчавшую арматуру. И при этом крутить башкой на триста шестьдесят градусов, дабы не подвергнуться внезапному нападению. Это была еще та прогулка, скажу я. Не стану говорить за Лило, но с меня семь потов сошло, когда мы добрались до выхода. Шмотки – хоть отжимай.

И тут царившая картина не особо радовала глаз, впрочем, я уже несколько привык за время пути к кровавым пейзажам. Гермоворота были наполовину открыты, в небольшом проеме набилось внушительное количество мертвой нечисти – не так уж и дешево продали свои жизни ребята Ганса.

Преодолев и эту преграду, мы оказались на небольшой площадке, служившей раньше вестибюлем. Ржавые остовы турникетов щетинились своими кривыми руками, все еще внушая некий благоговейный страх, хотя красные огни глаз уже давно не светились от злобы на «зайцев».

В основном, как и везде, кучи битого стекла и вездесущие желтеющие обрывки каких-то бумаг, которые должны были давно уже сгнить за годы, прошедшие после катастрофы. Наверное, это было одной из тех загадок, ответ на которые мы вряд ли когда-либо получим. Я по привычке взглянул на таймер обратного отсчета. Он был включен и вовсю отматывал время моей жизни. Причем очень быстро. Нет, не могут секунды нестись с такой стремительной скоростью. Или это я стал так воспринимать таймлайн того, что мне отмерили в этом мире?

– Забудь, – посоветовала Лило, заметив мой жест. – Так тебе будет легче.

Я не стал спорить и двинулся вперед. Нигде, на удивление, не было видно ни одной твари. Даже завалящего зомбаря. Такое впечатление, что все они рванули вниз, в метро. Представляю, какая каша сейчас там заварилась. И не завидую тем, кто ее расхлебывает.

В вестибюле лежали растерзанные трупы поисковиков. Я заставил себя обшарить мертвые тела. Взял автоматы и две пары солнцезащитных очков, одну протянул Лило.

– Мне не надо, – отказалась она.

Я вспомнил сцену нашего знакомства. Пожалуй, ей и впрямь нечего опасаться солнечного света. А мне без очков нельзя, иначе буду чувствовать себя слепым как крот.

Неподалеку нас ожидал небольшой сюрприз в виде джипа с открытым кузовом. Кажется, раньше их называли пикапами. Настоящая мечта фермера, стоившая за океаном копейки, а у нас доступная исключительно жирным котам.

Машина хорошо сохранилась и, несмотря на многочисленные вмятины, могла еще послужить, к тому же главным ее достоинством был пулемет, установленный на открытой части кузова. Видимо, одно из спецсредств местных поисковиков, на котором они устраивали свои безумные охоты.