Утро оказалось совсем недобрым. Только глаза открыла, как голову пронзила острая боль. Отголоски вчерашнего веселья в полной мощи дали понять, насколько сильно напилась. Да не напилась даже, а нажралась. Нажралась настолько сильно, что к Тимуру целоваться полезла. Стоп! Тимур. Это точно была я, когда просила остаться его? С этими мыслями отодвинула край одеяла и облегченно вздохнула. Одета, слава богу. Правда, только в нижнее белье. Видимо сил всё же хватило, чтобы снять то дурацкое платье. И это совсем не значит, что Тимур ночевал у меня дома и спал рядом на моей кровати, правда?

Где-то глубоко в душе я надеялась, что всё приснилось. Что не было: вчерашнего стриптизера, клуба, не было танцев диких амазонок на барной стойке. Но больше всего я надеялась, что вчера не висла камнем на шее Вольского и не целовалась с ним. Это же Тимурчик. Среди всех мужчин на планете он был последним в списке, кого бы я подпустила к себе. Уже когда-то мы пробовали быть вместе, так сказать, но ничего не получилось. Точнее сказать, у меня к нему не получилось. Не смогла. Не полюбила. Не захотела.

Решила выкинуть из головы все мысли. И так макушка по швам трещала просто, зачем ещё добавлять? В кухню направилась, желая выпить утренний кофе. Обомлела. На месте застыла, подпирая стенку, когда Вольского увидела в одних джинсах. Тимур выглядел бодрым, в отличие от меня. Стоял ко мне спиной возле кухонной плиты и варил кофе в турке. А я так и уставилась на голые широкие плечи и узкий таз.

В голове внутренний голос проснулся, зараза! "А платье, похоже, ты всё-таки не сама сняла, Лесенька. И если бы была внимательнее, то заметила на кровати вторую подушку, а ещё на спинке стула рубашку мужскую. Хех", — так щебетал без умолку, приводя всё новые и новые аргументы.

— Доброе утро, — Тимур резко обернулся, а я даже растерялась от неожиданности.

И как теперь себя вести? Помнится, я что-то там вчера говорила, что не хочу, чтобы Тим был другом. Вот не дура, а?

— Выспалась? — Закончил кофе варить. Подошёл к навесному шкафу и достал оттуда две фарфоровые чашки.

Интересно, и когда он успел так обвыкнуться в моём доме?

— Ага, — ответить всё же пришлось, когда Тимурчик ко мне подошел на расстояние вытянутой руки.

— Я кофе приготовил. Даже не спрашиваю. Знаю, что будешь, — на мою грудь уставился в прямом смысле слова. А до меня только сейчас дошло, что я в одном нижнем белье продолжала стоять, особо не стесняясь.

Чёрт! Вслух едва не выругалась. Резко в сторону рванула, направляясь в спальню. Только и услышала низкий голос за спиной: "Что-то случилось?".

— Да! Случилось у меня, Тимур. Сама не понимаю, но что-то случилось, — ответила, но уже за дверью своей спальни.

Конечно же, Тим ничего не понял, да я и сама не поняла. Не решаясь смотреть правде глаза. А смотреть, как раз, было на что.

— Лесь, с тобой всё хорошо? — Низкий голос раздался по ту сторону двери. Но я даже не шевельнулась.

Сидела на кровати, смотря перед собой стеклянными глазами. Боже, что я делаю?

Затем ещё несколько раз к ряду Тим что-то спросил, но я снова не ответила. Всё думала, думала, как дальше быть?

Кажется, вчера стёрлись границы. Исчезла та удобная френд-зона, за которой скрывалась реальность. Признаваться себе совсем не хотелось, что привыкла к присутствию Тимура в моей жизни. Что нравилось в нём то упорство, с которым он пытался достучаться до моего сердца. Ни один мужчина и половину не сделал подобного. Ни один мужчина, ни разу гордость свою мужскую не переступил ради меня. Ну и почему, почему я всё время выбирала одних только козлов? Почему всегда тянуло к "плохим" парням, а от хороших, типа Вольского, всегда воротило? Что за странный мазохизм, мать его?

Вздрогнула, когда открылась дверь. Голову в сторону повернула и встретилась взглядом с карими глазами. Тимур смотрел на меня сверху вниз, не скрывая обеспокоенности. Затем к кровати подошёл и рядом сел, не спрашивая разрешения. За руку взял и к губам поднес. Легко, нежно коснулся в поцелуе. Я только бровями повела в удивлении, не произнося и слова.

— Что с тобой происходит, Лесь? — Тим первым заговорил.

А я и сама искала ответа. Вот сидела тут на кровати и целых пять минут с внутренним голосом беседу вели. Всё никак разобраться не могли. Не могли понять, что мне дальше делать. Точнее, внутренний голос, как раз знал, что я должна делать. Вот только мне это не подходило. Совсем не хотелось менять свой привычный мир и заново в любовном облаке растворяться.

— Я запуталась, Тимур, — честно призналась, сама не ожидая подобного.

— В чём ты запуталась? — Расспрашивать принялся, как мне показалось, специально. Ведь догадался же, что я имела в виду нас.

— Во всём, — в сторону отвернулась, а затем с кровати встала, намереваясь всё же одеться этим утром.

То, что Тим раньше меня видел в нижнем белье — было не новостью. Но почему-то Вольский так откровенно пялился на мои бедра и ягодицы, будто впервые видел. Я даже слышала его тяжелое дыхание за спиной, когда расстегнула лифчик и надела через голову домашнюю майку. И плевать, что трикотажная ткань нагло обтянула грудь, я ведь, сколько в нижнем белье пробыла? Сутки? Вся кожа молила о пощаде просто.

Надела спортивные штаны, а волосы на затылке затянула в хвост. Порядок. Хотя, нет. К зеркалу подошла, намереваясь смыть остатки вчерашнего макияжа. Забавно, но чёрные круги под глазами от туши у Вольского не вызвали дикого ора. Он даже ни разу не намекнул, что мне нужно себя привести в порядок. А приводить, как раз таки, было нужно! Воспитанный Тимурчик. Знал, что женщине с больной головой лучше не делать никаких замечаний, а то она и обидеться может.

Мы так и не вернулись к разговору. Я не хотела, а Тим, по всей видимости, это понимал. Поэтому и не лез в душу с глупыми вопросами. Удивительно, но оказывается, всё это время Вольский вообще никогда не лез в