— Ты дура, Леся? — Тим едва губы обиженно не поджал, но у виска всё-таки покрутил пальцем для эффектности своих слов.

— Почему же дура? Когда-то ты называл меня холодной королевой, а нынче, что? Разжаловали? — Я уже вовсю хохотала, стирая с уголков глаз капли слез.

24

В этом году зима рано отступилась от своих прав. Ещё в первых числах марта полностью растаял снег, а ещё через неделю в воздухе запахло весной. После операции прошёл уже целый месяц, и я наконец-то смогла влиться в прежнюю струю жизни. Поглощённая рабочими буднями, я не замечала, как пролетали недели. Скучать вообще не приходилось. В доме планировался грандиозный ремонт, поэтому всё свободное время я посвящала поиску новой мебели, цвету стен, и интерьера в целом. Можно было всё это поручить дизайнеру, что и предлагал Вольский, но мне хотелось собственноручно обустроить уют в доме.

Вольский. Тимур открыл новую главу в наших отношениях. Даже сама не заметила, как моя неприязнь переросла в совсем другие чувства. Нет, мы по-прежнему не были парой, и я всё ещё не хотела с кем-либо строить отношения. Всё, что происходило между мной и Тимуром не было похоже на дружбу, но и на любовь — тоже. Мы смотрели вместе кино, когда он приходил в гости ко мне домой, иногда ездили за покупками в гипермаркет, даже пару раз Тим забирал меня с работы. Но это были не отношения, как между влюбленными, нет. Это было что-то другое, а что именно я не знала, да и не намеревалась выяснять. Мне было комфортно в подобной френд-зоне и Тимуру, кажется, тоже. Он больше не лез целоваться и не бегал за мной, подобно преданному псу. Кстати, с парашюта он так и не прыгнул, а я и не спрашивала почему.

Хотя, признаться честно, где-то глубоко в душе скребли кошки, не иначе. Возможно, моя детская наивность всему виной, но почему-то очень хотелось, чтобы меня любили. Любили по-настоящему. Самозабвенно, горячо, преданно и НИКОГДА не бросали. Но ничто не бывает вечным, поэтому здравый смысл прогонял подобные желания прочь.

Зачем мне любовь? Там нет ничего такого, чтобы я ещё раз захотела пережить. Кружащие бабочки в животе? Нет уж, извольте. Это не стоит того послевкусия, когда уходит "любовь". Ещё один раз учиться жить? Снова собирать себя по крупицам? Нет, я не готова к подобному. Лучше совсем не любить, чтобы не привязываться ни к кому, чтобы не строить замков из песка, и не запускать в небо воздушных змеев. Мне больше не нужна любовь, да и я ей, видимо, тоже.

Рабочий день подходил к концу, но я не торопилась домой. Впереди предстоял ежемесячный отчёт, а цифры, как назло, так и не сходились в нужной мне сумме. Кажется, сто раз пересчитала, заново формулу прописала в таблице, а толку? Ничего не получалось, как я ни старалась.

Кононова подошла сзади и, низко склонившись, уставилась в монитор моего компьютера. Я не обратила никакого внимания на эту фурию, пока она не начала давать советы. Как говорится, одна голова хорошо, а две лучше. Вот только это здесь не сработало. Мы добрый час провозились с просчетами, а результат был все такой же — никакой!

— Знаешь, Соболева, — обратилась Янка, когда я уже терла уставшие глаза. — Твои цифры изначально неверные. Нужно заново открывать договоры за месяц и все пересматривать.

— Ага, — недовольно протянула я, соглашаясь с коллегой. Подобная мысль посетила ещё несколько часов назад, но почему-то была отвергнута моей упрямой натурой.

— Эй, стоп! — Янка демонстративно отобрала у меня стопку договоров, которые я уже согласна была перечитать. — Мать, ты на часы смотрела? Или счастливые часов не наблюдают?

— Это ты сейчас Грибоедова вспомнила?

— Ага, его самого. Горе от ума — прямо твой случай. — Кононова принялась смеяться, а мне как-то совсем не смешно было. Отчёт всё равно нужно делать по любому раскладу.

Но мои планам не суждено было сбыться. Янка нагло отобрала компьютерную мышку и нажала "Завершить работу". Я едва в голос не принялась вопить:

— Куда? Мать твою, Кононова, что за самоуправство?

— Рабочий день окончен. — Важно заявила подруга и демонстративно отодвинула на край стола калькулятор и стопку бумаг. — Хватит насиловать мозг! Утром в понедельник будем разбираться. Я помогу, если что.

— Поможет она, — пробубнила себе под нос.

В душе, конечно же, я была согласна с Янкой на все сто процентов. Если что-то не идёт, то нужно попробовать в другой раз. Вот только не хотелось откладывать дело в дальний ящик и все выходные вспоминать о тяжелом утре понедельника.

— Соболева, а ты куда это собралась, дорогая? — Я удивлённо повела бровями, уставившись на коллегу. Янка едва за руку меня не схватила, когда я набросила на плечи полушубок и уже собиралась к выходу.

— Домой, ты же сама меня в этом убедила.

— Нет, ну вы только посмотрите на эту мадам! — Обратилась Кононова к воображаемым зрителями. — Я тут, видите, битый час распиналась на обеденном перерыве о сегодняшнем вечере, а она, как ни в чем не бывало, встала и пошла домой.

— А куда же мне ещё идти? — Я уже не скрывала улыбки, наблюдая за бурной реакцией.

— Как куда? В ночной клуб смотреть мужской стриптиз. Забыла, что ли? — Я едва ладошкой себе в лоб не ударила.

Ну, конечно же, клуб! Как я могла забыть о нем. Кононова целую неделю говорила о каком-то крутом стриптизёре, который сегодня должен был выступать в "Чикаго". А сегодня днем так вообще уши все прожужжала, думала, придётся рот кляпом затыкать.

— Леся, не увиливай. Если не пойдешь в клуб, то я не буду с тобой разговаривать месяц, — произнесла Янка, а затем, немного подумав, добавила. — Нет, два месяца или три. Короче, вообще говорить с тобой не буду никогда!

В клуб всё же пришлось пойти. Кононова даже специально ко мне домой пришла, чтобы на случай чего силком тащить на мужской стриптиз. Избежать общества подруги так и не удалось. Ещё мама подключилась, приговаривая: "Доченька, сходи погуляй. Развейся. Сколько можно дома сидеть в твои-то годы". Так