* * *

Силлман ответил утвердительно и показал Амунц мозг Кребса. После извлечения Оскаром Вогтом мозг полиглота был сфотографирован, после чего от него отделили ствол и мозжечок. Остальные четыре доли были разрезаны на части, пропитаны в ваннах с формальдегидом, спиртом и хлороформом и затем запарафинены. После этого специальным вращающимся ножом, способным отделять микроскопически тонкие доли, мозг был порезан на множество частей, которые были перенесены на предметные стекла и отправлены на хранение. Это позволяло не держать мозг в стеклянной банке.

Естественно, я был разочарован, что не смогу увидеть мозг гения целиком, в отличие от Амунц, которая в результате такого разделения получила возможность исследовать кусочки мозга, взятые из зоны Брока слева и справа. Исследователи, которые изучали зону Брока мозга Кребса до Амунц, и среди них сам Вогт, отмечали необычную насыщенность этой области нейронами.

Еще более ранние исследователи связывали знание человеком большого количества языков с заметно бо́льшим размером левой зоны Брока в его мозге. В 1860-х годах британский врач Роберт Скорсби-Джексон предположил, что за знание родного языка отвечает только нижняя часть зоны Брока, тогда как верхняя управляет остальными. Впоследствии эту гипотезу опроверг Людвиг Штида, немецкий анатом, изучавший мозг немецкого гиперполиглота Георга Зауервейна (1831–1904). Каким образом Штида смог заполучить этот мозг и где он находится сейчас, неизвестно, но ученый сообщил, что мозг Зауервейна имел нормальный размер зоны Брока. Более того, он исследовал мозг и других полиглотов (без указания, на скольких языках они говорили) и вновь не нашел подтверждений гипотезы Скорсби-Джексона. После этого интерес к исследованию размеров зоны Брока, во всяком случае на уровне макроскопической анатомии, иссяк.

В отличие от своих предшественников Оскар Вогт вместе со своей супругой и соратником Сесиль Вогт (1875–1962) изучал мозги в микроскопических деталях. В частности, они обращали внимание на расположение клеток и других тканей мозга. Они все еще делили мозг на различные участки, каждый из которых имел собственное название и приписываемые ему функции. Но теперь они искали реальные различия, вооружившись микроскопом.

На протяжении десятилетий нейрофизиологи спорили, какое значение имеет показатель плотности нервных клеток в тканях мозга, получивших название «нейропиль» (переплетение нервных волокон, составляющее большую часть серого вещества головного мозга). Вогт и другие ученые, также рассматривавшие пейзажи, образуемые тканями мозга, приходили к совершенно разным выводам относительно увиденного.

В 1980 году Карл Циллес и его коллега, не удовлетворенные имеющимися возможностями для проведения исследований, разработали микроскопический сканер, позволявший исследовать области размером 20 на 20 микрон (что примерно соответствует толщине человеческого волоса). Этот сканер отображал клетки мозга в окружающей жидкости. Таким образом можно было легко измерить плотность клеток в каждом из шести слоев поверхности мозга. Именно этот сканер Амунц использовала для изучения различных образцов мозга Кребса.

Помимо кусочков, взятых с левой и правой стороны зоны Брока, Амунц исследовала и те образцы мозга Кребса, которые относились к областям, связанным со зрением. Эти участки были описаны Корбинианом Бродманом, одним из главных помощников Вогта, который разделил зону Брока на более мелкие участки, которые теперь известны как области Бродмана № 44 и № 45 (как и в географии, территории головного мозга принято называть в честь их исследователей). Образец зрительной части мозга относился к находящейся в задней части мозга области Бродмана № 18 (в проекции на глобус это соответствовало участку в Тихом океане).

Амунц обнаружила, что в мозге Кребса нервные клетки в областях Бродмана № 44 и № 45 образовывали более неоднородные паттерны, чем в одиннадцати других взятых для сравнения образцах.

Это позволило ей предположить, что клетки мозга Кребса взаимодействовали друг с другом необычным образом. Как это влияло на работу мозга в целом? Неизвестно. Чтобы получить ответ, следовало просканировать мозг другого гиперполиглота. Однако микроскопичность масштаба, в котором проводилось исследование, не позволяла даже при использовании самых современных технологий сканирования получить сколько-нибудь значимые результаты.

Исследование образцов мозга Кребса, относящихся к областям Бродмана № 44 и № 45, также привело к интересным выводам. Увеличенный размер левой зоны Брока не стал для Амунц большим сюрпризом, поскольку частое ее использование Кребсом привело к образованию новых связей между нейронами. Неожиданным стало то, что самое заметное отличие мозга Кребса от одиннадцати сравнительных образцов было выявлено не в областях № 44 и 45 левого полушария, а в области № 45 правого. Такая симметрия 44-й области и асимметрия в 45-й была очень необычной. Как же это могло получиться?

Один из ответов таков: и взрослые, и дети, которые только начинают учить иностранный язык, в большей степени задействуют правое полушарие своего мозга, поскольку для выполнения возникающих новых задач (таких как понимание смысла слова) необходимо запустить неязыковые когнитивные процессы, происходящие именно в правом полушарии. Другой ответ дает гипотеза Гешвинда – Галабурда, согласно которой кластеры таланта у сверхспособных к изучению языков людей представлены как в левой, так и в правой части головного мозга. Известно, что правое полушарие может даже брать на себя определенную ответственность за выполнение языковых функций в случаях, когда левая зона Брока повреждена. Кроме того, в модели «двойного потока» поток «что» (который участвует в восприятии звуков речи) распространяется на оба полушария мозга (но не достигает зоны Брока).

Ранее считалось, что за языковые функции отвечает только левое полушарие. Правому – особенно если речь шла о мозге здоровых правшей – отводилась роль хранилища бессвязных фраз и практических знаний, а также источника мыслей о языке как таковом. «В этом контексте, – написала Амунц в своем анализе, – языковые достижения ЭK [Эмиля Кребса] могут быть связаны с особыми металингвистическими способностями, выходящими далеко за пределы автоматической речи». То есть связанная с языком мыслительная деятельность происходила в правом полушарии его мозга.

Возможно, чрезмерное развитие в мозге Кребса правой зоны Брока как-то связано с тем, что он отлично владел китайским. В 2009 году группа британских нейрофизиологов пришла к выводу, что у людей, говорящих по-китайски, наблюдается бо́льшая плотность серого и белого мозгового вещества в правой передней височной доле (на глобусе это соответствует восточному побережью Китая), а также в левой инсуле (находится в глубине боковой борозды коры мозга – где-то глубоко в Аравийском море), чем у неговорящих. Такая особенность проявлялась даже у некитайцев, которые хорошо выучили китайский язык. Этому есть свое объяснение: тональные языки, такие как китайский, в большей степени задействуют правое полушарие для определения значений слов. Однако маловероятно, чтобы знание одного языка было единственной причиной столь чрезмерного развития правой части мозга Кребса.