— Вот так вот, вдруг, с бухты-барахты, ударило по мозгам магу, и он пошел сеять это самое зло? — Честно говоря, я был неприятно удивлен безапелляционностью Дима. Впрочем, не в первый раз.

— Не вдруг, — скинув сапоги и с видимым удовольствием вытянувшись на кровати, заметил Дим и после небольшой паузы добавил: — Давай я попробую рассказать тебе так, как объяснял мне дед.

— Внимательно слушаю. — Нет, если бы мне удалось покопаться в соответствующих воспоминаниях Дима, я бы, наверное, и сам нашел нужный момент, но этот функционал у меня то и дело сбоит. Точнее, работает, как левая пятка захочет… причем непонятно чья. Какие-то воспоминания носителя я чуть ли не сплошным потоком воспринимаю, а каких-то не могу отыскать, даже когда он сам о них усиленно размышляет. Вот как сейчас.

— Суть вот в чем. Обращение человека в мага имеет ту же природу, что и превращение в нежить или нечисть, но с одним серьезным отличием. Становление магом есть процесс полностью добровольный и направляемый самим обращающимся, тогда как превращение в нежить или нечисть — действие чаще всего неосознаваемое. Иными словами, чтобы превратиться в какую-нибудь тварь вроде кровососа, человеку, особенно гнилому, порой достаточно совершить одну, но большую гнусность. Бац, и клыки полезли. А порой и вовсе делать ничего не нужно. Помнишь, как мы головы мертвякам в Пустошах рубили? А зачем? Правильно, чтобы очередной Прилив не поднял бедолаг умертвиями. А вот чтобы стать магом, ищущий могущества мерзавец должен последовательно совершать некоторые кровавые ритуалы, шаг за шагом погружаясь во тьму с четким посылом-целью. Что это за ритуалы, не спрашивай. Не знаю и знать не хочу.

— Значит, стать магом случайно невозможно, да? — уточнил я.

— Именно так. Потому их и не проводят через очищение покаянием и епитимьей, как порой случается с теми же кровососами, если им Жажда еще не промыла мозги до скрипа. Маги же, ступая на эту дорожку, совершают осознанный выбор, и очищения им не видать. Только смерть, а уж на костре или с пролитием крови — это как Трибунал решит.

— С погружением во тьму понятно. А зачем сглазами и проклятиями швыряются?

— Я же говорил: из мести, по найму… поводов может быть много, но причина всегда одна — тяга к совершению зла. Двигаясь по этому пути, маг зачастую и сам не замечает, как перестраивается его сознание. Сегодня он может, умилившись, подарить леденец встреченной у кондитерской девочке, а завтра с той же улыбочкой вскроет эту девочку в ритуальном круге, и рука не дрогнет.

— Точно маньяки-многостаночники, — подытожил я короткий рассказ-объяснение носителя.

— А ты, кстати, так и не сказал, кто это такие, — заметил Дим.

— Это ваши маги, — вздохнул я, пытаясь переварить все сказанное и увиденное в этот день, и носитель, поняв, что я не в настроении, отвязался и, кажется, твердо вознамерился вздремнуть. Вот и замечательно, значит, у меня будет время, чтобы прийти в равновесие. Все-таки, кажется, в прошлой жизни я таких страстей, как прилюдная казнь, не видал. Да и тема беседы, хм… м-да.

От процесса самоуспокоения меня отвлек шум за дверью снятой Димом комнаты. Точнее, за той из дверей, что ведет во внутренние помещения дома, а не за той, что выходит на уличную лестницу.

— Сударь Дим! — Судя по голосу, к нам пожаловал хозяин дома. Интересно, что ему понадобилось?

— Иду, — буркнул Дим и, нехотя поднявшись с кровати, прошлепал через всю комнату к двери. Открыл, взглянул на стоящего перед ним рентера. — Что вы хотели, уважаемый Тудор?

— Э-э-э. Прошу прощения, если я не вовремя, — заговорил хозяин дома, старательно вытягивая шею в попытке рассмотреть происходящее в комнате. От такой наглости Дим, кажется, начал закипать.

— Короче, уважаемый! — рыкнул он, отчего рентер явно смешался.

— Пару дней назад вы сетовали, что не знаете, где найти хорошего работящего слугу, — справившись с собой, проговорил рентер. — Как я вижу, этот вопрос еще не потерял своей… важности для вас?

— О? Слуга… да. Оказывается, без знакомств в столице чрезвычайно трудно найти подходящего человека, — уже спокойнее произнес Дим.

— Так я к вам именно по этому поводу! — обрадованно заулыбался хозяин дома. — Месяц назад ко мне приходил наниматься один человек. Весьма порядочный, смею заметить. Но, к сожалению, его навыки… ну право слово, к какому делу я могу пристроить бывшего легионера? У меня нет врагов, с которыми я мог бы затеять войну! Но Гилд очень близок моей семье, можно сказать, он нам почти родственник, и сейчас я хочу помочь бедняге найти приличное место службы. Вы же говорили, что вскоре собираетесь в Поход и вам нужен слуга… — Тут хозяин дома под недобрым взглядом Дима чуть сбавил напор и умолк.

— Легионер, значит. Ладно. Веди его сюда. Посмотрим, что за птица, — отрывисто произнес мой носитель, и рентер, закивав, исчез за поворотом коридора. Ха, смотри-ка, не успел Дим обзавестись гербом, как тут же полезли дворянские замашки. И откуда что берется, а?

А птица оказалась та еще. Рост под два метра, вес за восемь пудов, точно. Не обойти, не объехать. Могу поспорить, лет тридцать назад дед выглядел примерно так же. Только у старого природный цвет волос, как у меня, черный. А здесь… тьма его знает. Побрит наголо, и лысина отполирована, усов-бороды не вижу. Зато ряха словно из камня вырублена, квадратным подбородком орехи колоть можно, а челюстями только берцовые кости разгрызать. Руки… это даже не лопаты, это ковши какие-то… но пальцы удивительно длинные и ловкие. Интересный тип. Одет неброско, но добротно, безрукавка-рубаха-штаны, широкий кожаный пояс с массивной медной пряжкой да низкие сапоги, в общем, обычный горожанин, а вот повадки… «Мул» настоящий, хоть и в отставке. Я на таких в Ленбурге насмотрелся — солидные дядьки, если говорить языком моего соседа. Основательные. Эти если в Пустоши лезут, то наперед все возможные сведения соберут, маршрут составят, команду человек в пять-десять соберут, экипировку на всех сладят, каждый шаг и все обязанности распишут, и только потом за ворота. Они многому ходоков научили и сами, кстати, не дураки чужими схемами пользоваться. В общем, воспоминания у меня о бывших легионерах неплохие. Но то… боевые, не одну кампанию прошедшие либо в лихих местах служившие. А кто знает, в каком легионе тянул лямку мой нынешний гость? Надеюсь, не в одном из расквартированных в центральных провинциях, было бы обидно. Нет, и там наверняка есть свои профессионалы, но боевой опыт у них… да нет его. Вообще. И это плохо.

— Где служил, легионер? — Я не стал терять времени и задал вопрос, как только гость, предусмотрительно склонив голову, чтобы не разбить лоб о низкую для него притолоку, перешагнул порог моей комнаты.

— Восьмой Держащий Перевалы, — вытянувшись во весь свой немалый рост, неожиданно тихо ответил Гилд.

— О как. Северные Романы и граница с Ниеманом? — уточнил я, и бывший легионер резко кивнул.

Не ожидал, честное слово, не ожидал. Из рассказов бывших легионеров, осевших в Ленбурге, Восьмой легион почти постоянно воюет, хотя никакой войны с королевством Ниеман у нас и в помине нет. Но пограничье — оно и есть пограничье, так что легионеры Восьмого круглогодично охотятся на контрабандистов, постоянно пытающихся проторить стежки через Романские горы взамен перекрытым легионом и то и дело участвуют в стычках с ниеманскими фрайтрами,[11] с упорством, достойным лучшего применения, норовящими прорваться на территорию империи ради грабежа приграничных селений, а порой и близлежащих городков. В общем, с боевым опытом у легионеров Восьмого Держащего Перевалы все в порядке. Тем удивительнее эта встреча. Найти более подходящего помощника в столице, пожалуй, будет очень непросто. Впрочем, посмотрим. Может быть, я и ошибаюсь.