Тудор нас покинул уже через несколько минут, а вот разговор с Гилдом, тридцатилетним отставником-легионером, месяц назад закрывшим десятилетний контракт, затянулся на добрых три часа. Я много чего узнал о его прошлом, в том числе и причины столь теплого отношения рентера к этому спокойному, похожему на саберна[12] мужчине. Он действительно был близок семье моего домовладельца. Одиннадцать лет назад сын известного в столице учителя фехтования сделал предложение сестре Тудора Лиции, но за несколько дней до свадьбы девушка погибла. Практически в то же время девятнадцатилетний Гилд потерял и отца. Лишенный семьи и любимой, он подписал контракт с легионом. А потом была служба в самых беспокойных провинциях империи, охота на контрабандистов в Романах и стычки с наглеющими вольниками Ниемана. Полтора месяца назад Гилд получил предложение о заключении нового контракта, но отказался и вышел в отставку. Так тридцатилетний прим-сержант, командир первого десятка второй роты первого рéгима Восьмого легиона вновь оказался в столице империи, с туго набитым кошельком и без единого родного человека вокруг. Возможно, он о чем-то недоговаривает, но я бы и сам на его месте поступил так же, в конце концов, мы только-только встретились, а раскрывать душу перед незнакомцем — глупость. Впрочем, есть один вопрос, который меня действительно интересует больше прочих. И уж его-то я обязательно задам.

— Но почему слугой? — спросил я, выслушав историю оказавшегося довольно немногословным Гилда. — Насколько я понимаю, вы могли бы пойти по стопам вашего отца, разве нет?

— Денег не хватит, — ответил он. — Аренда невыгодна, а покупка зала мне не по карману. К тому же, как я узнал недавно, разрешение на открытие школы стоит едва ли меньше подходящего для этой цели здания.

— Думаете, я смогу платить вам достаточно, чтобы решить этот вопрос? — удивился я, и мой собеседник смутился.

— На службе мне доводилось встречаться с представителями ленбургского цеха ходоков, и я примерно представляю, какие деньги они зарабатывают на трофеях из Пустошей, — тихо произнес он, справившись с собой. — Я бы хотел присоединиться к их цеху. Думаю, в этом случае за два-три года мне удалось бы скопить достаточно для открытия школы.

— А я здесь при чем?

— Вы — ходок. Я предположил это еще во время разговора с Тудором, когда он рассказывал о постояльце, ищущем слугу на время Похода. И, увидев вас сегодня, лишь убедился в своем мнении. Такую одежду и экипировку я видел только у ходоков.

— Неужто в самом деле было так легко догадаться? — спросил я.

— Тому, кто встречался с ходоками, — вполне, — кивнул Гилд.

— Что ж, теперь я понимаю, почему вы хотите оказаться у меня на службе. Учеба.

— Именно. Я согласен на работу слуги-денщика в Походе, в обмен на обучение приемам и ухваткам ходоков.

— Пять золотых в месяц, пятая доля от трофеев, питание и проживание за мой счет, боевая экипировка за свой, — предложил я. — Исключение — эликсиры и зелья. Их я буду приобретать или готовить сам. Да, экипировку для Похода и коня пойдем выбирать вместе. Будем считать это первым уроком.

— Спасибо, мессир! — Гилд скупо, но искренне улыбнулся. — Вы не пожалеете о своем решении.

— Надеюсь, — кивнул я, поморщившись от щекотки рассмеявшегося духа. И что его так развеселило, интересно?

— Вы не будете разочарованы, мессир, уверяю. Могу я приступить к работе с сегодняшнего дня? — проговорил мой новоявленный слуга, обводя комнату изучающим взглядом, словно прикидывая фронт работ. А сосед не унимался…

— Никаких возражений, Гилд, — пожал я плечами, мысленно дав себе слово расспросить духа о причинах его смеха.

— Тогда сейчас я поговорю с Тудором о комнате для меня, а потом займусь обедом. У него здесь неплохая кухня, кстати говоря, — произнес Гилд.

— А ты умеешь готовить? — удивился я.

— Ну, поваром на кухню имперского дворца меня вряд ли возьмут, но чем отличается припущенное от тушеного, знаю.

— И где же ты этой премудрости научился? — спросил я.

— В легионе… можно сказать, — чуть замявшись, ответил Гилд.

— А если подробнее? — решил я настоять на ответе: уж очень смущенным выглядел в этот момент мой новый слуга.

— Это было в самом начале моей службы. Наш лейтенант — большой любитель хорошей кухни, а найти на границе толкового повара, согласного работать в легионе, та еще задачка. Потому он подобрал несколько человек из новичков и отдал на полгода в учение к повару в имении своего батюшки. Там-то нас и научили с поварешками обращаться.

— Что ж, думаю, домашняя еда будет всяко лучше и дешевле трактирной, — заключил я, сделав вид, что меня ничуть не удивил короткий рассказ Гилда. Хотя на самом деле… таких историй об особенностях службы в легионе я еще не слыхал.

— Это точно, мессир, — кивнул слуга.

— Тогда так и поступим. Договаривайся с рентером о комнате, потом займешься обедом, а после сходим в бронные ряды, поглядим, чем могут похвастать здешние мастера. Да! Деньги на хозяйство… — Я порылся в одной из сумок и, достав из нее кошелек с остатками серебра, отложенного мной на дорогу в столицу, бросил его Гилду. — Держи. Кончатся — скажешь… только не шикуй особо.

— Понял. — Гилд тут же высыпал монеты на ладонь и, быстро их пересчитав, сложил в скрытый за поясом карман. — Двадцать серебряных монет. На пару недель хватит. Какое вино предпочитаете, мессир?

— Не люблю вина, — поморщился я. — Пиво или мед были бы лучше. Правда, понятия не имею, где ты достанешь мед. Ни в одном трактире его не видел.

— Найду, — улыбнулся Гилд. — Пусть вас это не волнует, мессир. Есть у меня один знакомец… точнее, у Тудора. Будет вам мед, обещаю.

— Ловлю на слове, — отозвался я. Вот и увидим, насколько он расторопен.

— Да, по поводу экипировки! — неожиданно произнес Гилд. — У меня она есть. При увольнении выкупил.

— Покажешь после переезда… и обеда, — намекнул я, и мой новый слуга, понятливо кивнув, тут же исчез из комнаты. Да, это, конечно, не дедов Шарни, но потенциал есть. Значит, будем развивать!

— Ого, какие умные слова ты выучил. Меня, как наставника, прямо гордость берет. — Нарисовался наконец!