— Что?! — Невежа даже отступил на шаг от неожиданности.

— И ходит! — добавил я, глядя ему под ноги. — Ну до чего додумались столичные затейники! Первый раз вижу передвижную ювелирную витрину! Искусно, да…

— Ах, ты!.. — Слова у моего противника кончились, и он, звеня многочисленными цепочками, зашарил рукой по поясу в попытке нащупать эфес шпаги, такой же длинной, тонкой и разукрашенной золотой чеканкой, как сам ее таскатель шитьем.

— Помочь? — вежливо спросил я.

Сверкающие от гнева глаза моего визави вдруг погасли. Он бросил короткий и злой взгляд по сторонам и, оценив количество улыбок и смешков, резко побледнел.

— Завтра, — процедил он сквозь зубы. — На Старом дворе, в полдень, нищеброд.

— С превеликим удовольствием, — ощерился я в ответ. — Смотрите, не опоздайте.

— «В четверть первого я вам уши на ходу отрежу!» — с каким-то непередаваемым удовольствием протянул вдруг мой сосед, а я… повторил вслух. Ну а что? Красивая же фраза! И подходит.

По прокатившейся от затылка ко лбу щекотке я понял, что дух просто заходится в сумасшедшем хохоте. Тем временем мой противник, сверкнув в очередной раз глазами, отвернулся и, миновав меня по широкой дуге, быстрым шагом скрылся за поворотом. Что ж, спектакль окончен, можно двигаться дальше, тем более что и зрители уже разошлись.

— Ох, Дим! Кажется, ты исполнил голубую мечту всех мальчишек моего мира! — наконец отсмеявшись, простонал сосед.

— Это какую же? — поинтересовался я. Мысленно, ясное дело.

— Дал почувствовать себя настоящим мушкетером… впрочем, ты все равно не поймешь, а я слишком мало помню, чтобы связно объяснить, — отозвался дух. — Так что просто поверь на слово, это было не менее феерично, чем немытый крючконосый зельевар по имени Южный. А может быть, даже круче.

— Я рад, что тебе понравилось. Осталось решить одну маленькую проблему, — заметил я.

— Какую?

— Найти до завтрашнего полудня этот самый Старый двор.

— Ерунда, спросим, — фыркнул сосед. — Я больше другого опасаюсь.

— Чего именно?

— Того, что по пути к секретарю его святейшества ты еще в пару дуэлей ввяжешься. По законам жанра, так сказать.

— Тьфу на тебя, — вздрогнул я от такой перспективы.

— Тогда прекращай считать ворон и следи за окружением! — неожиданно рявкнул сосед так, что я чуть не подпрыгнул. Но успел сдержаться, а в следующий миг вынужден был уворачиваться от вылетевшего из-за поворота господина в не по погоде плотном черном плаще и шляпе с красным плюмажем. М-да, а ведь если бы не сосед, я бы с ним столкнулся и… почти наверняка нарвался бы на еще одну дуэль. Имперские дворяне — они вспыльчивые, а уж столичные и подавно. Это я по Ленбургу помню.

Дух взвыл, но как я ни прислушивался, так и не смог разобраться в его бормотании. Единственное, за что могу ручаться, это короткая фраза: «Не, не Атос! Д’Артаньян, однозначно!» Ладно, потом расспрошу.

Дальнейший путь в секретариат прошел без проблем и стычек. Я, честно говоря, даже порадовался, что, в отличие от всего этого дворянского сброда, снующего по этажам, мне нет необходимости ломиться в приемную его святейшества. Там, как я мельком видел, проходя мимо, вообще яблоку было негде упасть, а уж амбре от набившихся в не такое уж маленькое помещение десятков мужчин в тяжелых одеждах… брр! В общем, нам туда не надо, и это хорошо.

Секретариат мне удалось найти после того, как, вдоволь помотавшись по лестницам дворца, я наконец догадался остановить одного из лакеев — чопорных, куда там императору. Пойманный за одну из многочисленных пуговиц на ливрее, тот поначалу пытался вырваться, но когда я пригрозил, что разделаю его прямо здесь, на белоснежных мраморных ступенях, и продам на ингредиенты, как темную тварь, бедолага забыл про весь свой пафос и довольно внятно, а главное, толково объяснил, куда и как мне нужно пройти, чтобы отыскать его сиятельство графа Дирну, возглавляющего личный секретариат понтифика. В благодарность за помощь я всучил лакею пару медных монет, но он смерил меня таки-им взглядом, что я понял: за стол в этом доме мне лучше не садиться. Отравят.

Граф Дирна удивил меня уже тем, что совершенно не желал походить на большинство наводнивших дворец посетителей. Никакой кричащей роскоши, строгий черный камзол с тонким, почти незаметным серебряным шитьем и вполне боевой кинжал на поясе. Граф был невысок и худощав, его высокий лоб казался еще больше из-за обширных залысин, а седые виски и совершенно выдающийся нос, больше похожий на ястребиный клюв, дополняли эту картину.

Когда я вошел в небольшой кабинет, пожалуй, не уступающий в роскоши кабинету в доме ленбургского инквизитора, граф отвлекся от чтения какого-то документа и, глянув на меня поверх небольших круглых очков, сосредоточенно нахмурился. Я же остановился в нескольких шагах от его стола в ожидании. Не то чтобы я оробел, просто именно в этот момент я вспомнил, где и по какому поводу слышал имя сидящего напротив меня человека. И даже если бы у меня было желание ему надерзить, я бы сдержался…

— Мне знакомо ваше лицо, юноша, — наконец проговорил граф.

— Говорят, я очень похож на своего отца, — ответил я.

— О… лейтенант Мирт. Я совершенно уверен. Тот же наклон головы, тот же взгляд исподлобья, — расцвел в ностальгической улыбке мой собеседник. — Лейтенант Синих Арбалетчиков, Мирт. Помню-помню, мне было так жаль отпускать его в гвардию.

— Этот перевод не принес ему счастья, ваше сиятельство, — заметил я, и улыбка графа погасла.

— Да, к величайшему моему сожалению, как показало время, это было не очень хорошее решение, — согласился он. — Но кто мы, чтобы оспаривать волю его величества, не так ли, сударь…

— Дим. Пустынный егерь по прозвищу Гренадер, — поклонился я.

— Рад знакомству с сыном моего старого друга. — Граф одним порывистым движением поднялся из-за стола и, обогнув его, вдруг оказался передо мной.

— Ну точно де Тревиль и д’Артаньян, — хихикнул где-то на задворках моего разума сосед. А тем временем хозяин кабинета обошел меня по кругу и, глянув на герб, украшающий пряжку моего берета, усмехнулся:

— Пустынный егерь, да? Значит, его преосвященству все же удалась задумка с объединением свободных ходоков?

— Вы на диво проницательны, ваше сиятельство, — кивнул я и, спохватившись, выудил из-за голенища сапога переданное мне письмо. — Прошу вас, послание от его преосвященства инквизитора Ленбурга.

— Полагаю, там сказано и о вас, мой юный друг? — прищурился граф.

— Пара строк, ваше сиятельство, — пожав плечами, согласился я. Не видел, что именно написали в письме мой дед и инквизитор, но судя по скудости выданных мне инструкций и их общему направлению, именно здесь должна решиться моя дальнейшая судьба. А значит, в послании обязательно должно быть что-то на этот счет. Зная моего деда и его любовь к незаметному контролю всего и вся в непосредственном окружении, этот вопрос он на самотек точно не оставил бы. А значит, в том, что старый уговорит посодействовать в его решении отца Тона, можно не сомневаться.