что ты не умрёшь, а в том, что у тебя в жизни будет происходить много событий. Вот кто ты был до этого?

– Студентом… писателем…

– Вот. И что из этого вышло? У тебя было много друзей? У тебя вообще были «твои люди»? Или может ты просто хорошо жил? Нет? Видишь… Ты был никто. А теперь смотри… Владеть словом? Просто читай и научишься им владеть. Писатель? У тебя значительно снизится конкуренция – это раз. И потом, если уцелеют типографии, тебе буде легче напечататься. Заплатить ты всяко им сможешь.

– Это чем, например?

– Ну, смотря что они попросят. Деньги – найдём деньги, материалы – найдём материалы, оружие – найдём оружие. А если совсем цены задерут, то можно будет заплатить им их же собственными жизнями. Хе-хе, ради искусства всё-таки.

– Ради искусства… – Егор посмотрел на своего собеседника. Он впервые увидел его лицо: ещё молодое, но чувствовалась глубокая печаль. Несмотря на, как он выразился, великую миссию, он всё равно в печали, его сердце постоянно что-то разъедало… «Этот человек честный, он действительно хочет, чтобы я к ним присоединился. Причём не в корыстных целях, ну, разве что, разговоры», – подумал Олдман и взял руку Каргина.

***

– Мы про вас совсем забыли, – с какой-то приторной мягкостью, склизкой и тягучей, промолвил Никита, сняв шлем и слегка поклонившись.

– Не мудрено, – ответила Королева из кристально-чистого пруда.

– Похоже, сейчас нам надо действовать без вашей помощи…

– Да. Лёд всё-таки мешает. Не правда ли забавно: разрушили полпланеты, а теперь трепещем перед льдом.

– Да, весьма. А что нам мешает его разломать?.. – осторожно спросил Иванов.

– Огромный вред Природе. А она итак натерпелась и продолжает терпеть. Не надо лишний раз её тревожить. Кстати, а где Ярослав?

– Спит, наверное.

– А, ладно. Ну, передашь ему, что мы будем «патрулировать» свободные ото льда участки? Всё в пределах миссии.

– Да, конечно.

***

– Да я тебе говорю: тяну, тяну, а там такой крокодил – он в лунку не пролазит!

– Да кому ты чешешь! В лунку у него не пролазит… Я бы сказал, что и куда у тебя не пролазит.

– Да зуб даю! Я лунку начал расколупывать. Ну и сошла тут!

– Нет тела – нет дела. Сошла – значит, не поймал, – дед лет шестидесяти в шапке ушанке и толстой шубе, мехом внутрь, сидел возле лунки и подёргивал удилищем.

– Да… Увы. Такой крокодил! – другой мужчина помоложе сидел у соседней лунки и устанавливал жерлицу. Одет он свободнее, в современную одежду.

– Кстати, а от чего всё-таки телеки не работают?

– Да хрен его знает! Со спутником что-то вроде. Саня в город поехал, узнает.

– Да я сильно его не смотрю. Просто погоду узнать хочется: будет холодать иль нет?

– Похолодает, похолодает.

– О-о-о, ну всё – сматывай удочки. Рыбы сегодня не увидишь, – дед кивнул в сторону появившейся девушки, которая быстро принялась сверлить лунку. – День добрый, Алёна!

– Да, здравствуйте, дед Гриша. И вам, дядь Ваня.

– Ага, привет. Во молодёжь пошла… – усмехнулся Иван.

– Так правильно. Нефиг дома сидеть, – одобряюще кивнул Григорий. – Опять на сыр будешь ловить?

– Ну да, – легко ответила Алёна.

Старики только хмыкнули и продолжили между собой:

– О, а с дурачком-то что?

– С каким дурачком? А, с этим психом. С Саней поехал.

– Что, прям так и поехал?

– Ну, все говорят, что поехал, вот только я видел, как его связанного заталкивают.

– Да так и надо с ним. Он это, опасен для общества.

– А чего он такого говорил?

– Да про какую-то войну втирал. Всех на войну поднимал.

– Напился, наверное, до чёртиков – вот и воюет.

– Может, и напился, а может, и головой стукнулся. Или в сугробе уснул.

Девушка вдумчиво покосилась на них и вытащила серебряного карася грамм на двести, у которого из верхней губы торчал крючок с маленьким квадратным кусочком сыра.

***

– Народ, позвольте представить, – Ярослав вошёл в «столовую» за завтраком, когда все собрались, – новый член нашей команды.

В комнату робко зашёл Егор. Все переглянулись.

– Легавый? – иронично прохрипел Никита.

– Можно и так сказать, – посмеялся Ярослав.

– Ты где его подобрал? – пренебрежительно спросил Сергей.

– Где нашёл, там и подобрал. Я ставлю перед фактом – он с нами.

– Эта редиска расколется при первом же шухере! – Иванов хлопнул ладонями по столу.

– Этот нехороший человек предаст нас при первой же опасности, – шутя, поправил Немецкий, сделав умное лицо и подняв указательный палец. Он посмеялся на пару с Никитой.

– Не думаю, что он настолько глуп, чтобы так поступать, – Каргин похлопал Олдмана по плечу. – Иди поешь. Но не увлекайся, а то затошнит. Проверено.

***

Через пятнадцать минут все разошлись. Сергей ушёл с Викторией, но шёпотом заявил Ярославу, что перед боем «ни-ни». Никита задумчиво улизнул, нащупав что-то на носу. Алексей, который был крайне незаметен, любезно согласился объяснить Егору всё подробнее. За столом остался сидеть лишь Ярослав. Перед ним несколько больших тарелок. На первой что-то очень похожее на картошку, нарезанную поперёк толстыми кусками. Но они то узкие, то широкие, что наталкивало на мысль, что исходный продукт формой похож на большую морковь. На второй целиком приготовленная тушка некрупного животного (была). После трапезы от неё остались лишь голова, хребет и хвост. Заяц! А на третьей яркий салат. Яркий, но непривычный: молодая хвоя, мелко нарубленная кора и клюква.

Каргин повертел головой в поиске какого-нибудь столового прибора, но, не найдя такового, взял салат рукой и положил в рот.

– Весьма опрометчиво, – вслух произнёс он, пережёвывая довольно жёсткую пищу. – Сейчас болеть никак нельзя.

Вкусным это блюдо трудно назвать: вкус смолы и кислинка клюквы – все специи, текстура жёсткая и неприятная. Но витаминов и других полезных веществ тут всё-таки много, а фруктов и овощей сейчас нет, поэтому Каргин сперва поел этого, трезво рассуждая как биолог. Потом он оторвал пару тонких кусочков с заячьего хребта и проглотил, почти не жуя. Затем он взял пальцами кружочек картофелеподобного овоща (?) и стал пристально разглядывать.

– Это корень одного растения. Не знаю, как его название на вашем языке, – из тьмы появился снежный человек.

– А вы кто, я извиняюсь? – Ярослав присмотрелся к собеседнику: нет, его он не видел.

– Смотритель этих пещер, – немного замявшись, ответил йети. Шерсть у него жёлто-седая, кожа сильно морщинистая, глаза тусклые, но голос очень сильный, молодой. – Я слежу за ними, где надо – прибираю, где надо – путников провожу.

– У вас прекрасный русский. И вы всего лишь хозяин этих пещер? Имеется в виду, именно этого отрезка?

– Да. Я хорошо владею русским. И да, я