– Они нуждаются в отце.

– А наш остров нуждается во враче. Вам придется быть и тем и другим.

Сайф наложил последний шов так быстро, как никогда в жизни, и дал чрезвычайно смущенной сменщице болеутоляющие таблетки. А потом сел в машину, чтобы помчаться домой по пустынным деревенским дорогам со скоростью восемьдесят миль в час. Его сердце отчаянно колотилось. Как там Эш, справился ли он? Сумел ли Иннес успокоить его? И что они делали без него? Не почувствовали ли себя снова брошенными? Насколько это помешает их адаптации? И еще одна страшная мысль копошилась в глубине его ума: не может ли детская травма превратить взрослого мужчину в…

Ну, сейчас не было смысла на этом сосредотачиваться. Ни малейшего смысла. Сайф просто надеялся, что дела не обернутся слишком уж…

Когда он вошел в унылый, мрачноватый дом, до его ушей донесся странный шум. Это что, плач? Сердце Сайфа упало, он рванул в гостиную… Но там никого не было. Он обернулся, готовый к любым действиям. Где он? Где все они?

Он побежал в спальню наверху, шум явно доносился оттуда, из той комнаты, которую он отвел мальчикам. Сайф вошел.

Все они были там, отчаянно прыгали на кроватях: Эш на своей больной ноге, Ибрагим – немного неловко, – и Агот, отчаянно визжавшая. Сквозь смех девочка выкрикивала: «Прыг-скок! Прыг-скок!» – и мальчики ей вторили: «Праг-кок! Праг-кок!», а потом Ибрагим свалился с кровати, и все они уже почти рыдали от смеха.

Сайф взглядом поискал Иннеса, тот сидел в углу, почти засыпая, несмотря на шум.

– Эй! – произнес Сайф, и дети наконец заметили его.

– Абба!

Эш тут же бросился к нему, задыхаясь. Ибрагим оглянулся – и при виде отца его лицо сразу замкнулось.

Агот продолжала подпрыгивать.

– Ну, полагаю, у вас тут все в порядке, – сказал Сайф, немного сердясь, немного восторгаясь.

– Ночной пир? – предложила маленькая язычница Агот.

Но Иннес унес ее, весьма недовольную, а Сайф снова уложил мальчиков в постели. Сам он лежал без сна до самого утра, глядя на купленные им школьные костюмы, которые висели на спинке стула. Форма была рассчитана на шести- и десятилетних шотландских детей, и на его мальчиках она напоминала спальные мешки.

Флора с Лорной пропустили все это, застряв в баре в «Харборс рест».

– Ну и дерьмо! – пожаловалась Флора, глотая джин с тоником. – И как, интересно, я устрою вечеринку, которую не могу себе позволить, – просто для того, чтобы Финтан и Колтон отпраздновали свою идеальную любовь?

– Но он ведь все еще здесь, – напомнила Лорна.

– Верно, – кивнула Флора. – Марк думает, что нам не следует возобновлять отношения, пока… ну… Пока он не поправится.

– А ты поправляешься?

– Вот и нет, – ответила Флора. – Думаю, мне нужно есть побольше арахиса. Знаешь, Лорна, нельзя тосковать по тому, чего у тебя на самом деле и не было.

– А я тоскую, – сердито пожаловалась Лорна, выгребая из вазы горсть арахиса.

Они придвинулись поближе друг к другу.

– А как мальчики?

– Ужасно. Я терплю неудачу за неудачей.

– Ты просто чудо! – восхитилась Флора.

– Я старею и старею с каждой секундой, ожидая, пока что-то произойдет. А ничего и не собирается происходить. Я должна как-то стряхнуть это с себя.

– Побольше джина…

Инге-Бритт налила им новые порции.

– О-ох! – вдруг вздохнула Флора.

– Что?

– А знаешь, кто еще заслуживает внимания и тоже одинок, как и Сайф?

– Только не твои братья!

– А что…

– Ты серьезно?

– Подумай! Иннес у нас красавчик. Это же очевидно.

– Иннес? Флора, ты серьезно? Да мы с ним знакомы с четырех лет!

– Значит, тебе известно, что он достойный человек.

– Это уж слишком сентиментально. Как Джоуи и Рейчел в сериале «Друзья».

– Или как Росс и Рейчел?

– Это тоже противно.

– О, ну конечно. Ладно, позволь же мне женить моих братьев!

Лорна немного подумала.

– Флора, я прожила на этом острове тридцать два года. Иннес прожил тридцать пять.

– А, так ты знаешь, сколько ему лет! Должно быть, он тебе нравится!

– Нет, просто я была на всех до единого его днях рождения.

Флора моргнула.

– Я вот к чему, – продолжала Лорна, – тебе не кажется, что, если бы нас влекло друг к другу, мы бы уже к этому времени что-нибудь предприняли? Здесь же никого больше нет.

– Ну, может быть. Когда ты переберешь всех в мире и никого больше не останется…

– Прекрати!

– Он уже сто лет один! Агот и бизнес отнимают у него все время.

– А вдруг мы сойдемся, а потом разойдемся и тебе придется принять чью-то сторону?

– Встану на твою, – заявила Флора. – Братьев у меня и так больше, чем нужно. – (Лорна улыбнулась.) – Ну, перестань! Ты ведь не считаешь его противным?

– Я просто никогда не думала о нем именно так, – ответила Лорна.

Иннес нравился ей в школьные годы, но она так много времени проводила с Флорой, что он превратился просто в парня, который дразнил ее, называя Веснушкой, и дергал за косички. А это ей уж совсем не нравилось. Но в том, что Иннес был хорош собой и мог выбирать, сомнений не было.

– К тому же это было бы странно, – добавила Лорна. – Агот скоро сюда переедет.

– Нет, она останется на материке с матерью, – покачала головой Флора.

– Ты уверена? Она так часто здесь бывает.

– Знаю, – с нежностью откликнулась Флора. – И я буду скучать по этой хулиганке. – Она посмотрела на Лорну. – Конечно, если поймаешь ее папочку…

– Прекрати, чокнутая!

– Мне просто хочется, чтобы кто-то был счастлив! Кроме Финтана и Колтона: они уж слишком счастливы!

– Значит, тебе хочется, чтобы люди были счастливы, но только в той мере, которая приемлема для Флоры?

– Вот поэтому я никогда не попаду в парламент. Инге-Бритт! Скажи, где ты добываешь мужчин?

– Вы что, совсем глупые? – откликнулась Инге-Бритт. – А как насчет той атомной подводной лодки в нашем озере?

– Чего?! – одновременно воскликнули Лорна и Флора.

– Упс! – безмятежно произнесла Инге-Бритт. – Я и забыла, что это страшная тайна. – Она забрала пустые стаканы. – Эти русские моряки… – прошептала она. – Ух!

И она ушла плавной походкой, предоставив Флоре и Лорне растерянно, с изрядной завистью таращиться ей вслед.