Тем временем обитатели Тунеядшира находились в состоянии величайшего изумления и потрясения, поскольку прошел слух о предстоящей свадьбе Чарльза Адамса. Имя его избранницы по-прежнему держалось в секрете. Мистер и миссис Джонс полагали, что это мисс Джонсон, но та все сильнее подозревала его кухарку, когда, ко всеобщему изумлению, он сочетался браком с леди Вильямс…

Finis

Роман

Почтительно посвящается мисс Купер ее покорной слугой

Однажды, когда сэр Джордж и леди Аркур наблюдали за работой своих косарей, одних за усердный труд награждая улыбкой одобрения, а других за праздность наказывая палками, подле копны сена обнаружили они укрытую от глаз ворохом скошенной травы девочку – прекрасное дитя трех месяцев от роду.

Поразительной красоты личико ее взволновало их, а детская невинность и вместе с тем игривость, с коей отвечала она на все их вопросы, так восхитила их, что они решили взять ее к себе и, будучи четой бездетной, воспитывать дитя, не жалея ни сил, ни средств.

Людьми они были благородными, а посему прежде всего остального стремились привить девушке любовь к целомудрию и ненависть к пороку, в чем весьма преуспели благодаря врожденной склонности к этому Элизы. Так что, когда Элиза вступила в пору юности, она была отрадой для всех, кто ее знал.

Обожаемая сэром Джорджем, горячо любимая леди Аркур, восхищая собой весь остальной мир, до восемнадцати лет купалась Элиза в неиссякаемом потоке счастья, пока однажды бесчеловечные покровители, застав девицу за кражей пятидесятифунтовой банкноты, не выставили ее за дверь. Для всякого, кто не обладал столь же благородной и возвышенной натурой, как у Элизы, такие перемены значили бы лишь верную смерть – она же, пребывая в счастливой уверенности в собственном совершенстве, присела под деревом и стала развлекать себя тем, что сочиняла и напевала такие строки:

Через какие ни шла б я невзгоды,

К связям порочным не склонят меня годы.

Невинное сердце навек сохраню,

Границ добродетели не преступлю.

Несколько часов предавалась она пению и приятным воспоминаниям, а затем встала и направилась в торговый городок М., где ее сердечная подруга содержала таверну «Рыжий лев».

Элиза немедля пошла к подруге и поведала о постигших ее невзгодах, а также выразила желание стать скромной компаньонкой в приличной семье.

Миссис Вильсон, милейшее создание на свете, лишь узнав о желании Элизы, тут же устроилась за стойкой и написала нижеследующее письмо герцогине Ф-ской, которую она среди своих знакомых более всего почитала.

«Герцогине Ф-ской

По моей рекомендации примите в свою семью молодую девицу кроткого нрава, которая любезно согласилась на Ваше общество, вместо того чтобы идти в услужение. Поспешите же принять ее из рук Вашей

Сары Вильсон».

Герцогиня, дружба которой с миссис Вильсон не знала границ, чрезвычайно обрадовалась возможности оказать ей такую услугу и, едва получив письмо, вечером того же дня отправилась в «Рыжий лев». Герцогине Ф-ской было около сорока пяти с половиной лет, и она была женщиной сильных страстей – дружила крепко, а если враждовала, то непримиримо. Она была вдовой и растила единственную дочь, которая вот-вот должна была выйти замуж за весьма состоятельного молодого человека.

Едва увидев нашу героиню, герцогиня заключила ее в свои объятия и объявила, что Элиза ей чрезвычайно полюбилась и расставаться с ней она более не намерена. Элизу обрадовало такое искреннее уверение в дружбе, и после долгих сердечных и слезливых прощаний с миссис Вильсон она последовала за ее светлостью в Суррей, в резиденцию миледи.

Всячески выказывая ей свое расположение, герцогиня представила Элизу леди Гаррет, своей дочери, которая так была ею очарована, что стала умолять о милости называться ее сестрицей, на что Элиза великодушно согласилась.

Мистер Сесил, возлюбленный леди Гаррет, часто навещая семейство, нередко находился в обществе Элизы. Вспыхнуло взаимное чувство – и Сесил, открывшись первым, склонил Элизу к согласию тайно с ним обвенчаться, а совершить это было нетрудно, ибо священник герцогини и сам был без памяти влюблен в Элизу и ради нее, решили они, пошел бы на все.

Как-то вечером, покуда герцогиня и леди Гаррет посещали некое собрание, Элиза и Генри воспользовались их отсутствием и были обвенчаны влюбленным священником.

Как же были удивлены леди, обнаружив по возвращении вместо Элизы следующую записку:

«Мадам,

Мы сочетались браком и уехали.

Генри и Элиза Сесил».

Ее светлость, едва прочитав письмо, которое и открыло ей все, впала в такой приступ ярости, что добрые полчаса потратила на то, что величала беглецов именами, упоминаемыми лишь в страшном гневе, а затем послала им вслед триста вооруженных мужчин с приказом вернуть Генри и Элизу живыми или мертвыми; в случае же, если они будут пребывать в первом из двух названных состояний, герцогиня поклялась бросить их на долгие годы в темницу и там замучить пытками.

Тем временем Сесил и Элиза бежали на континент, подальше от родной земли, где их ждали козни жаждущей мщения герцогини, которых у них были все причины опасаться.

Во Франции они прожили три года, став за это время родителями двух мальчиков. В конце концов Элиза сделалась вдовой и осталась с детьми на руках и вовсе без средств к существованию. Живя в браке, супруги тратили восемнадцать тысяч фунтов в год. Капитал Сесила составлял менее чем двадцатую часть от этой суммы, так что тратили они почти весь доход и скопить им почти не удавалось.

Элиза, полностью отдавая себе отчет в том, что дела ее крайне расстроены, сразу после смерти мужа отправилась в Англию на пятидесятипушечном военном корабле, который они с супругом построили в лучшие времена. Но не успела она сойти на землю в Дувре, держа на руках своих сыновей, как посланцы герцогини схватили ее и заточили в уютную темницу своей госпожи. Эту маленькую копию знаменитой лондонской тюрьмы герцогиня возвела специально для того, чтобы содержать собственных узников.

Едва Элиза попала в подземелье, как все ее мысли устремились к поиску спасения из него.

Она кинулась к двери, но та была заперта. Элиза бросила взгляд на окно, но на нем были стальные решетки. Поскольку обе надежды ее не оправдались, она уже было отчаялась, когда в углу камеры случайно увидела ножовку и веревочную лестницу. Элиза немедля схватила пилу и уже через несколько недель сумела отпилить все прутья решетки, кроме одного, к которому прикрепила лестницу.

Затем Элиза столкнулась с еще одним препятствием, показавшимся ей непреодолимым. Дети ее были еще слишком малы, чтобы самостоятельно воспользоваться лестницей, а спуститься, держа их на руках, было совершенно невозможно. Наконец она решила сбросить на землю всю свою одежду, коей у нее было немалое количество, и, строго-настрого приказав сыновьям ни в коем случае не ушибиться, скинула детей вниз. Сама она легко спустилась по лестнице и с радостью в сердце обнаружила своих маленьких сыновей целыми и невредимыми и даже крепко спящими.