class="p1">Несмотря на то что наша история говорила об обратном, между двумя правящими династиями Нодойи всегда сохранялись напряженные отношения. Ненависть, алчность, зависть и жажда власти всегда гудели в наших жилах, и при наличии достаточных средств – какие перешли в мое владение с безвременной кончиной родителей – никто не церемонился с соперниками на пути к достижению своей цели.

Разница между тем, как поступал я и как поступали мои предки, заключалась в том, что, стремясь к отмщению, я не плел интриги и не наводил морок, дабы скрыть убийства, насилие, грабежи и прочие менее приличные способы подорвать стабильность.

Я подготовился, дождался нужного момента, а затем открыто объявил войну.

– А что там королева? – спросил Тесак, глядя на замок Грейсвуд, отмеченный на карте. – Она – помеха и останется ею вне зависимости от того, женишься ты на ее дочери или нет. Мы убили ее половинку.

– Могли бы и дочурку прикончить, но нет же, – добавил Клык.

Услышав это, я свирепо оскалился.

– Преподнеси ей голову Серрина, – предложил Тесак и сел в кресло. – Этого должно хватить.

Дядюшка гнил в темнице за стеной зала для военных советов. Раз в день ему давали краюху хлеба и похлебку, а по вечерам он отмывал камеру от собственного дерьма. Я приказал, чтобы ведра для испражнений ему не давали.

Этого было мало. Даже смерть не стала бы для него достаточным наказанием. Но умереть ему все же придется.

– Рановато пока, – неохотно ответил я. – Пускай помучается еще со своими демонами. – И от боли, когда я врежу ему так, что мозги вытекут через ноздри.

– Это ведь и правда западня, – повторил Клык, глядя на карту на стене.

– Думаешь, я сам этого не понимаю? – Я отправил послание Никайе еще три дня назад, как только мы вернулись из художественной галереи, и ее ответ пришел незамедлительно, написанный ровным почерком, хотя каждое слово, выведенное на том куске пергамента, сообщало об остром желании королевы, чтобы я корчился в муках, а дочь вернулась домой в целости и сохранности.

Я не знал, чего ожидать. Я не знал эту женщину. Но знал: в том, что касалось меня, особого выбора у нее не было вот уже четыре года.

Она согласится выдать за меня свою дочь. На каких условиях, стало ясно, когда утром пришел ее ответ. Благословение на брак, благословение, в котором я не слишком нуждался, было получено. Единственное, о чем она просила – чтобы свадебная церемония прошла без шумихи.

Чтобы она прошла в замке Грейсвуд.

– Возьмем с собой два легиона, – сказал Тесак. – Один спрячем в лесах Грейсвудов, второй разместим у подножия Полинфских гор, а третий останется здесь, для защиты Вордана. – Он кивнул, с виду довольный этим планом. – По первому же сигналу тревоги они перелетят через Весенний лес.

Третьим легионом, которым прежде командовал дядя, теперь руководил я, а в мое отсутствие им распоряжались Клык и Тесак.

– Кто подаст сигнал тревоги? – спросил я, невидящим взглядом сверля лакированную ножку стола и рисуя в уме множество вариантов катастрофического исхода этой затеи.

– Ты – просто зарычишь погромче. – Тесак сцепил руки за головой. – С надрывом – как обычно.

Я тупо посмотрел на него, что заметил и Клык. Он забросил ноги на стол – с подошв его сапог осыпалась присохшая грязь.

– Или можем обратиться к проверенным золотым фейри – скажем им, чтобы были наготове и подали сигнал огнем.

– Это будет закрытая церемония, – еще раз процедил я сквозь зубы, – подходящий момент, чтобы поймать и убить зверя.

Впрочем, я понимал, что отказываться уже поздно. Моя половинка станет королевой – чего бы мне это ни стоило. У нас все получится.

Мы продолжили обсуждение и в конце концов снова заспорили. Я решил, что нам нужен перерыв.

– Завтра соберемся еще раз. Мне нужно лебедь отыскать.

Тесак презрительно фыркнул, но все же добавил:

– Конечно, позволь ей отвести себя на заклание. – Однако конец этого предложения вышел невыразительным, и друг качнулся в кресле назад. – Она в курсе, что ответила ее мать?

– Пока нет, – сказал я и направился к выходу.

Клык гоготнул, отчего по спине у меня пробежал холодок.

– Тогда можно нам пойти с тобой и посмотреть на выражение ее лица? Ну, знаешь, просто чтобы мы смогли предупредить тебя, если нам покажется, что принцесса и правда желает тебе смерти.

– Увяжетесь за мной – найдете смерть сами.

Они оглушительно захохотали, а у меня зачесались руки вернуться и со всей силы столкнуть их лбами, но я все-таки вышел из комнаты.

Клык был прав. Пора проверить, как моя лебедь отреагирует на идею отправить свою нежеланную половинку в западню.

27

Опал

Глаза Бейшел расширились, чашка задрожала в руке.

– Свадьба?

С того дня, когда король подарил мне шанс, которого я так ждала, я изо всех сил старалась не сидеть без дела, одновременно пытаясь примириться с тем, на что согласилась во благо собственного королевства.

Но я была бы не честна с собой, думая, что заботит меня только это. Ибо тот восторженный трепет, та эйфория, что поселились у меня в груди, сообщали, что этот брак – больше, чем просто сделка.

Вероятно, мне придется отдаться собственным чувствам. И я не могла понять, как это вообще возможно, если я не прощу его за все, что он натворил. А простить Дейду Волькану все его зверства…

Я приняла от Бейшел чай и пригубила его.

– Да. Цитрусовый?

Бейшел кивнула. Финки пряталась в моих пышных юбках вместе с другом по имени Томпсон, который поначалу робел, но затрепетал от восторга, когда я опустила перед ним ладонь, подняла и усадила малыша к себе на колено.

– Это мандарин и лаванда, милая. Мое любимое сочетание в это время года.

В воздухе действительно пахло зимой, вокруг лежали кучи опавших листьев.

Бейшел сидела на булыжнике, болтая крошечными ногами в сапожках, на ней было абрикосовое платье в оборках, больше походившее на длинный фартук.

– Ну и ну, – сказала она и, поцокав языком, отпила чай. – Не могу себе этого представить. Наш король. Женится. Кажется, только вчера мы слышали, как дядя злобно кричит на него, потому что Дейд что-то натворил.

Мне хотелось узнать больше об отношениях Дейда и дяди, но тут раздался шорох.

Харро вышел из дома, устроенного в корнях вяза, и пробрался сквозь заросли папоротника с подносом, на котором лежали, судя по виду, орехи.

– Принцесса, вы как раз вовремя – угощайтесь перчеными орешками.

Я поблагодарила его и взяла один, а Бейшел тем временем сообщила мужу новость. Я раскусила орешек, и на меня накатили мрачные воспоминания. О том, как я лежала в той пещере, борясь с желанием перекинуться, и как обнаружила мешочек с орешками, который, вероятно, обронил кто-то из воинов Дейда, когда его отряд пересек ущелье и, пробравшись сквозь леса, отправился уничтожать мой народ.

Я собираюсь замуж за монстра, который убил моего отца.

Болезненно сглотнув, я ощутила лишь кислый вкус сожаления.

Жалел ли Дейд о том, что сделал? Повернул бы время вспять, если бы мог?

Хотелось верить, что именно так он бы и поступил. Мне много во что хотелось верить – но я боялась, что вновь совершу ошибку.

Харро раскатисто захохотал:

– Замуж? За багрового короля? – Он чуть не свалился с булыжника, на который присел, и хохот его затих. – Сомневаюсь, что такое возможно.

– Думаешь, принцесса солгала бы о чем-то подобном? – Финки высунула голову из зеленого моря моих юбок. – Кроме того, папа, король ее любит.

Я еле сдержала смех. Любит.

Дейд Волькан ничего не знал о любви – не говоря уже о том, что значит быть влюбленным.

Допив чай, я опустила чашку, и до меня вдруг дошло: я ведь тоже ничего в этом не понимаю. Что, если этот брак – все, что уготовано мне судьбой, и я никогда так и не узнаю, каково это – влюбиться. Каково вожделеть – определенно да, каково обрести истинную любовь – точно нет.

Финки запрокинула голову и посмотрела на меня – взгляд у нее был мечтательный.

– Что чувствуешь, когда целуешь короля? Особенно такого красавчика?

Будто купаешься в огне, мысленно ответила я. В огне, который выжигает все мысли и обиды. В огне, от одного лишь прикосновения к которому плавишься как масло.

– Попрошу-ка, деточка, – проворчала Бейшел. – Следи за языком.

Харро крякнул:

– И воображение обуздай.

Я улыбнулась, надеясь, что