– Заткнись, дура!

Ахмат сказал это, не повышая голоса, шагнул вперед и втолкнул проводницу обратно в ее купе. Молодой парень с пистолетом разглядывал Ольгу, оценивающе прищурив глаза. Она вспыхнула, и сердито отвернулась. Это проявление похоти юнца почему-то вернуло ей силу духа.

– Что здесь происходит? – потребовала она у бородатого, старшего, как она поняла.

– Неважно, – серьезно ответил тот. – Наш командир это может правильно и красиво рассказать, а наше дело – заниматься делом. Ты, кажется, умная женщина. Если хочешь, чтобы все прошло спокойно – помогай нам. В каких купе живут маленькие, в каких – большие, и в каких воспитатели?

– Зачем вам? – похолодела Ольга. – Что вы хотите сделать?

– Много говоришь! – прошипел молодой, но Ахмат остановил его нетерпеливым жестом.

– Не то, что ты думаешь. Нам не нужно, чтобы дети здесь бегали, орали, плакали. Но и не нужно, чтобы старшие затеяли какую-нибудь глупость. Старших ты разбудишь, скажешь им, что поезд захвачен воинами великого Джамаата, и чтобы сидели тихо. А купе с маленькими мы пока открывать не будем. Пока сами не проснутся. Ты поняла?

Ольга зажмурилась, собираясь с мыслями.

– Не жди никого, – засмеялся Тагир. – Весь поезд уже у нас. И ваши начальники в курсе. Вы все проспали.

Старший неодобрительно посмотрел на него, но ничего не сказал.

– Хорошо, – прошептала Ольга. – Я покажу вам. Только не трогайте детей!

– Мы не воюем с детьми, – заверил ее Ахмат.

«Расскажи это людям из Беслана и Буденновска», – с неожиданной яростью подумала Ольга, пряча глаза, чтобы никто не заметил их блеска. – «Мой Сашка воевал против таких, как вы. А теперь здесь Алеша. И все будет хорошо».

– Рамзан, захвати эту… – Ахмат показал на проводницу, до которой, наконец, дошел смысл происходящего. Она теперь сидела в углу и затравлено смотрела на вооруженных бородачей белыми глазами. – Здесь радио и аппаратура всякая. Пусть лучше с воспитателями сидит.

Вспотевший Рамович аж подпрыгивал от нетерпения, пока Трофимов заканчивал разговор с Мироновым.

– Что случилось, Эдгар Филиппович?

– Как что? – возмутился тот. – Вы представляете, что мне сказал этот молодой человек? – он ткнул пальцем в сторону Белова.

– И что же?

– Что нужно срочно освободить пути станции и провести через нее пассажирский состав без остановки на скорости шестьдесят километров в час!

– Не менее шестидесяти километров в час, – уточнил Трофимов.

– Что? Да вы с ума сошли! Это невозможно! Сейчас лето, поезда идут сплошным потоком! Мы не можем в такой спешке ломать весь график! А скорость! Какие шестьдесят? Там же десятки стрелок! Я отказываюсь давать такие распоряжения!

– Прекратить истерику! – рявкнул Геннадий Михайлович, применив уже отработанный прием против увлекающегося железнодорожника.

Рамович квакнул что-то неразборчивое, и замолчал, хлопая глазами.

– Ситуация чрезвычайная, – уже спокойно напомнил ему генерал, – и мер требует чрезвычайных. Есть данные, что поезд заминирован, и подрыв случится, если он снизит скорость ниже установленной. Поэтому у нас нет выбора. Срочно спускайте распоряжения по команде – очистить путь составу. Но без лишних подробностей.

Начальник железной дороги покряхтел, и признался:

– Я уже распорядился. Но вы должны понимать, что это за пределами разумного, и я не могу гарантировать, что все пройдет четко.

Трофимов засмеялся. Он никак не мог остановиться, хохоча все громче. На него уже начали оглядываться.

«Стоп!» – скомандовал он уже самому себе. – «Прекрати истерику».

Железнодорожник смотрел на чекиста с недоумением и растерянно улыбался.

– Извините, Эдгар Филиппович, это нервы. Станция должна быть готова к проходу поезда через пятнадцать минут. Это возможно?

– Придется, – развел руками толстяк. – С этой станцией проще – поезд и так по графику должен ее пройти в это время. А вот дальше придется все труднее и труднее – необходимо будет перестраивать график и разводить поезда. Но мои диспетчеры справятся. Я хочу вас кое о чем попросить…

– Да?

– На станциях люди. Пассажиры. Если состав будет следовать на высокой скорости, могут быть ЧП.

– Об этом не беспокойтесь. На все транзитные станции уже направлены солдаты для оцепления и милиция. А диспетчерам помогут мои сотрудники.

Холодный белый свет прожекторов заливал перрон станции небольшого сибирского городка. Ветер гонял по асфальту потрепанную газету. Из здания вокзала в холод ночи выбирались полусонные пассажиры, зябко ежились на высоком крыльце, обнесенном старомодной балюстрадой, и разбредались по платформе, стараясь угадать, где остановится вагон, в который они купили билет.

– Ну что за блин! – вполголоса ругался немного выпивший мужчина с помятым лицом. – За каким, спрашивается, хреном мы сюда поперлись посередь ночи? В десять утра есть другой поезд, выспались бы, отдохнули и нормально поехали!

– Не ворчи, – огрызалась не менее уставшая от ночного бдения жена. – Этот поезд в Москву утром приходит. Успеем и к дочке доехать, и отдохнуть с дороги, и на рынок попасть. А тот ближе к вечеру. Считай, целый день пропадает.

Мужчина, в принципе, был согласен, но по инерции продолжал бормотать что-то под нос.

Где-то в темноте динамики выкрикивали непонятные команды металлическими голосами, перемигивались светофоры, лязгали вагоны, которые маневровые тепловозы растаскивали по запасным путям.

– Здесь где-то, – мужчина брякнул на землю большую сумку, в которой что-то звякнуло.

– Осторожнее, оглоед! Банки с гостинцами перебьешь!

Мужик досадливо отмахнулся, и закурил.

Когда Наталью втолкнули в купе, Руслан сидел, откинувшись на мягкий валик вдоль стены, и, казалось, дремал. Но он тут же открыл глаза и посмотрел на пленницу с любопытством. Наташе было страшно, дрожали колени, и жутко хотелось в туалет. От этого ей было невыносимо стыдно, а от неуместного стыда ее разбирала злость.

Предводитель террористов разглядывал ее с прищуром, лениво потягиваясь и, казалось, видел ее противоречивые чувства насквозь. Руслан держал паузу, наслаждаясь страхом жертвы, которая томилась неизвестностью. Наконец, он сжалился.

– Значит, пресса?

Если бы он не был так самоуверен и присматривался бы чуть внимательнее, то заметил бы, что девушка при этих словах испытала неимоверное облегчение. Теперь все было понятно – бандитов заинтересовало ее удостоверение, а не фотографии в ее мобильном телефоне.

– Чем могу быть полезна? – вздернула нос Наташа, сама шалея от своей дерзости.

Руслан довольно засмеялся.